Огонек во мраке: Два огонька во мраке - Дмитрий Ласточкин

— Сам будешь объяснять деду, что тут произошло, понял?

— Ладно. — выдохнул Анри.

Надо бы извиниться перед Дидье. Хотя каким-то виноватым я себя не считал. Предупреждать надо о такой дурости! Но всё же он пострадал, ну и вот…

— Дидье. Извини, что так вышло. — я мялся, с трудом подбирая слова. Не то, чтоб я часто извинялся, так что опыт никакой. — Я просто подумала, что это какой-то подлец… А это ты! Прошу, не держи на меня зла!

— Сандрин! — Дидье висел на руках Жана-Филиппа и Бертрана и с почему-то довольным выражением смотрел на меня. — Я не могу на тебя злиться! Ты в своём праве! Но если хочешь, то просто обними меня — и это будет счастливая для меня ночь!

Хм, ну ладно, но почему он смотрит мне не в лицо, а куда-то ниже? Опустил голову… Вот сука! Я же выскочил из окна в том, в чём спал — в тонких кружевных трусиках-шортиках и короткой рубашке от пижамы. И теперь он мне прям в трусы пялится! И даже ни слова не говорит! Вот тебе обнимашки с моей рукой!

Пощёчина прозвучала как выстрел, голова парня мотнулась, брызгая кровью из разбитого носа, он замычал от боли, а я быстро влетел обратно в окно своей спальни. Закрыл выбитое окно магией, почистил одежду, где она слегка испачкалась в саже, и снова лёг в кровать. Пусть все сами разбираются, а я спать хочу!

Кхм, на всякий случай дверь запру и полог тишины повешу. Вот, теперь нормально.

Утром мне устроили выволочку. Ну как устроили, мама устроила.

Когда я разблокировал дверь и окно, ко мне вломилась Жаннета и стала рассказывать, как они испугались из-за взрывов, а потом слуги всю ночь убирали остатки внедорожников из парка. Мама же с Жаннетой ломились в мою дверь, но не смогли её открыть, а приглашать дворцовых Архимагов, чтоб они её сломали, всё же не решились. Всю кодлу молодых аристократов, что разбежалась по парку, отправили по домам, музыкантов тоже вывезли, Анри пропесочили. И только я остался, так сказать, необслуженным, запершись у себя в комнате.

— Наконец-то! — мама громко звякнула вилкой по тарелке, когда я пришел к завтраку. — Сандрин!

— Доброе утро, мама!

За столом они были всей толпой — мама, Анри, Француаза и близнецы. Анри сидел скромно, только слегка улыбаясь той стороной лица, которую мама не видела. А вот Француаза с близнецами сияли от радости, во все глаза глядя на меня и маму.

— Оно совсем не доброе, дочь! Что ты ночью устроила⁈ А потом заперлась у себя никого не пускала? А?

— А что я устроила? — сел на своё место за столом, осмотрелся. Скандалы скандалами, а кушать надо!

— Ты чуть не убила внука герцога Салада! А потом избила его и сбежала! Здесь Франция, Версаль, а не какая-то дикарская страна!

— Этот внук лез ко мне в окно. Я испугалась. Анри, дай мне вот того рябчика. И от испуга слегка перестаралась.

— Сандрин… — мама прижала ладошку ко лбу и сокрушено покачала головой. — Ты в Версале. Ничего опасного ко дворцу бы не подпустили и на километр! Тебе нечего тут бояться!

— Ну, это я потом уже поняла, а когда проснулась — было страшно! — я взял самую большую ложку и стал есть ею салат прямо из салатницы. Всё равно никто не хотел его есть. Особенно после меня.

Мама замолчала, поджав губы. Вроде надо меня поругать, но как, если я сказал, что испугалась? Не будет же хорошая мама ругать дочку, что та испугалась лезущего в окно мужчину!

— Хорошо. Пусть так. Но зачем ты потом его избила? Сломала ему челюсть в двух местах и выбила зубы! Целители до утра ему всё исправляли!

— Он пялился на мои трусы!

— В любом случае, драться с мальчиками — это плохо!

— А нырять глазами в мои трусы и требовать, чтоб я его обняла, — это хорошо⁈ — хм, булочки с начинкой из фарша, зелени и грибов! Какая прелесть! Надо закинуть в себя пару десятков!

— Это тоже нехорошо, но этого бы не произошло, если бы ты хоть немного подумала! — не унималась маман.

— Я… хорошо. — я встал из-за стола, подошел к маме и обнял её сзади, прижавшись в её шее и голове. — Прости, мама, в следующий раз я буду вести себя разумнее.

— Х-хорошо… — против этого она не устояла, погладила меня по руке, а её щёки порозовели.

Отлично! Дело сделано! Теперь можно поесть без упрёков!

Француаза с близнецами, до того улыбающиеся до ушей, поникли, улыбки погасли, они вяло ковырялись в еде, бросая полные надежды взгляды на мою маму. Но та уже перестала злиться, только подкармливала меня новыми и новыми блюдами.

— Ух! Всё! — я похлопал себя по животу. — Я уже так наелась, что придётся сшивать мои платья попарно, чтоб я могла влезть!

Француаза злорадно оскалилась.

— А, нет, я просто наелась, а в животе уже всё улеглось. — я похлопал по своему прессу.

Двоюродная сестра бросила ложку на стол и выбежала из столовой. Близнецы, обиженно сопя, потопали за ней.

Я повернул голову к Анри и подмигнул, пока он давился смехом.

— Сестрёнка, Дидье хочет извиниться. Ну, за всё. — он неопределённо помахал рукой в воздухе. — Приглашает сегодня всех в ресторан «Голубая устрица», ты же не против прийти? И желательно без того, чтоб его бить! С него ночных приключений хватит.

— Ладно, чего уж тут, приду. — согласно помахал в воздухе бутербродом. — Я и правда немного вспылила ночью, а Дидье же не хотел ничего плохого…

— Смотря что считать плохим… — ухмыльнулся Анри. — В смысле он хотел только хорошего!

— Ты умница, дочка! — умилилась моей доброте мама.

Вечером мы с Анри поехали в это устричный ресторан. Там уже собралась вся компания великовозрастных оболтусов с Дидье. Пришлось уверять его, что не держу на него зла, и вообще мы же друзья и всё такое. Ну хотя бы он теперь смотрел мне в лицо!

— А знаете, у меня появилась мысль! — Жан-Филипп встал с бокалом в руках. — Нет-нет, не тост! Я просто подумал тут, что было бы