Мир без человека - Екатерина Белозерова

Я схватил Кинли за руку и потащил за собой так быстро, как смог, уворачиваясь от стремительно выпрыгивающих из песка тварей. Почувствовал резкую боль в лопатке. Вот зараза!

Рядом вскрикнул от боли Кинли, но я уже не мог позволить себе останавливаться. Нужно было добраться до «Цандера» — его металлокерамический корпус песчанкам не по зубам.

Когда до корабля оставалось всего несколько метров, Кинли упал. И на него тут же свалилась выпрыгнувшая из песка тварь. Я пинком отшвырнул ее в сторону, пока она не успела вцепиться и принялся поднимать Кинли.

Он что-то бухтел в маску, я не разобрал. То ли «это еще не конец», то ли «это точно конец».

Песчанки выпрыгивали все чаще. Взмах ножом, еще! Я отрывал их руками от себя и от Кинли, не позволяя им вгрызаться глубже в тело. Руки до локтей были в слизи от раздавленных тел паразитов.

Мне показалось, что Кинли теряет рассудок и, возможно, сейчас потеряет сознание. Стараясь не обращать внимание на боль, я взвалил его на плечо. Кинли оказался не так уж тяжел.

Я побежал. Так быстро, как только смог. Ноги вязли в песке, в районе лопатки усиливалась боль. Потом, потом… Главное — добраться до спасительной тверди.

Ветер усилился, закручивая песок вокруг нас и закрывая небо. Сразу сильно потемнело. Песок был повсюду.

Я сделал еще несколько шагов, но пропустил пару песчанок, выпрыгнувших мне прямо под ноги. У меня потемнело в глазах, становилось трудно дышать, хотя показатель уровня кислорода был в норме. Я не смог удержать равновесия, и вместе с Кинли повалился на бок.

Единственная мысль, которая мелькнула в этот момент: «Ну вот и все».

В чувство меня привел ощутимый удар по голове. «Цандер»! Падая, я ушиб об него голову, но еще никогда не был так рад подобной травме.

Отшвыривая песчанок, число которых все увеличивалось, я подхватил Кинли, который похоже уже был без сознания, и принялся карабкаться по пологому склону обшивки корабля, подтягивая обмякшего Кинли за собой.

Я прополз столько, сколько смог. Когда угроза нового нападения осталась позади, я принялся разбираться с оставшимися на нас песчанками. Первым делом я с силой откинулся на спину, чтобы раздавить тварь, которая вгрызалась мне в лопатку. Оторвал еще нескольких со своего тела и приступил к осмотру Кинли. Он так и не приходил в сознание, пока я срезал с него песчанок. Их трупы я просто кидал вниз.

Буря все не утихала, но она и беснующиеся внизу твари были не самым опасным в нашем положении. И я и Кинли потеряли много крови. Моя куртка прилипла к спине, а на Кинли вообще было страшно смотреть. Я нащупал на его шее пульс — живой.

Ветер швырял в нас песком, грозился сбросить с обшивки, но я довольно прочно устроился, уложив Кинли около выступа, а сам уперся в твердое ногами.

У меня уже темнело в глазах, я и понимал, что если сейчас вырублюсь, то больше не очнусь.

Только бы буря была недолгой!

Деревянными руками я вынул из кармана сетевик и включил на нем режим аварийного маяка. Сквозь туман в голове я почувствовал, как что-то жесткое, щетинистое ткнулось мне в ладонь. Рыжик? Ты живой? Остатки разума кричали, что это невозможно.

Мой друг, мне так жаль…

Это была моя последняя мысль.

Глава 12

Домой

Капитан Дорку обнаружил Мию на мостике. Та напряженно всматривалась через иллюминатор в серый шарик планеты.

Последние пару ночей ей не спалось, и она все время торчала на мостике, чем вызывала недовольство Кежича во время его вахт. Это именно он предложил дать планете, послужившей последним пристанищем величественному «Цандеру», новое имя — Едена. В честь человека, который выжил в ее суровом климате. Под этим именем ее и занесли в единый галактический реестр.

И вот теперь Мия смотрела на этот невыразительный пустынный шарик и пыталась представить себя на месте Игерта Едена. Каково это — быть настолько оторванным от всего, к чему ты привык?

Насколько это сломало такого сильного человека, что он предпочел вечное одиночество возвращению к людям?

Капитан Дорку постоял немного, обдумывая — не зайти ли попозже, но потом все же решился.

— Старший советник, — негромко позвал он.

Мия вздрогнула и повернулась. Дорку смутился и покашлял в кулак, прежде, чем сказать то, зачем пришел.

— Прошло уже двое суток, я думаю, что нам нужно отправляться на Землю. Наши медики за обратную дорогу поставят его на ноги. И наблюдателя Кинли тоже.

Мия опустила взгляд и покачала головой.

— Он не хотел лететь с нами, хотел остаться на Едене. Я не могу с ним так поступить. Давайте подождем, когда он очнется, и тогда я попробую уговорить его.

— Девочка моя, — Дорку по-отечески погладил ее по плечу. — Ты же понимаешь, что по всем правилам я должен был уже дать команду к отлету. Миссия по поиску устройства провалилась, но у нас есть живой участник тех злополучных событий, так что мы вернемся не совсем с пустыми руками. Мы торчим тут только из моего уважения к тебе и к памяти твоего отца.

Рука Мии невольно коснулась камешка на цепочке.

— Еще немного, капитан Дорку, — сказала Мия и умоляюще посмотрела на старика.

— Ну как тебе можно отказать, когда ты смотришь на меня как грустный щеночек? — засмеялся Дорку. — Даю твоему Игерту еще день. Потом летим домой, и точка!

— Спасибо!

Она обняла капитана и выбежала из рубки.

Мия быстрым шагом направлялась в медотсек, когда ее по пути поймал Кежич.

— Уж не нашего ли наблюдателя ты так спешишь проведать? — хихикая спросил он, но увидев выражение лица Мии, примирительно поднял перед собой руки: — Шучу, шучу. Как раз шел сказать, что твой герой пришел в себя.

— Он в порядке? — слишком поспешно спросила Мия.

— Ничего, заживет… Он парень крепкий, — ответил Кежич. Последние слова он договаривал уже в спину убегающей девушки.

Игерт Еден сидел в медицинской капсуле, свесив ноги вниз. Он растерянно смотрел по сторонам, прикрываясь полотенцем, которое нашел в изголовьи.

Первое, что бросилось Мие в глаза — это худоба, какая-то болезненная угловатость. Но при этом крепкие жилистые руки, широкие плечи, ровная спина, покрытая многочисленными шрамами. В целом, весь Игерт был, как один большой шрам, как памятник долгосрочному выживанию. Лохматый, заросший, но теперь