Фантастика 2025-96 - Ким Савин

Мы продвинулись по коридору, стены тоже были влажные, их покрыл налет зеленоватой плесени и мха. С потолка на голову противно падали крупные капли конденсата. Бетон и железо, будто в бункере, учитывая года постройки, может быть, так и планировалось.

Мы вышли в широкий зал с высокими потолками, здесь было гораздо суше и теплее. Я нашел рубильник на стене и дернул его, порядка десяти ламп разной мощности зажглись под потолком, заливая помещение желтым светом.

— Хора, хора! Что это⁈ — удивилась Миса, разглядывая комнату.

Я прошел вперед, изучая убранство, а оно того стоило.

В центре стоял массивный стол, на котором взгромоздили с десяток мониторов, половина была выключена, остальные транслировали пустые классы и коридоры школы. На столешнице царил хаос, — разбросанные бумаги, газетные вырезки, недоеденный бургер, стопка старых журналов, диски, фотографии… Чего там только не было.

— Тут он следит за школой, — сказал я, приблизившись. — Его наблюдательный пункт.

Миса робко встала рядом со мной, потянулась варежкой к моей ладони. Мне сейчас не до этого…

(Нужно имитировать. Представь что ты невозникший женский оргазм).

Очередная дерьмовая шутка, спасибо внутренний голос.

Я бы извинился за него, но во-первых, мне не стыдно, а во-вторых, не перед кем.

(Пошел ты. Когда-то у тебя, кроме меня, вообще никого не было).

Я обхватил варежку, чувствуя, как Миса опять дрожит, но не от холода. Ей не нравилось это место, оно давило на неё, как музей военных преступлений или выставка человеческих органов. Я видел такое, дело не в чувствительности, а в самом естестве этого места. Сам воздух здесь был таким… густым и плотным, будто дым пожарища. Стены впитали сам дух Аоки, все здесь сквозило его существом.

— Камеры… — произнесла Асами, — они ещё работают. Терада соврал, что избавился от них.

— Или не нашел их все. Но не волнуйся, здесь полно личных вещей, если это Терада, мы, без сомнения, найдем доказательства.

— А что потом? Позвоним в полицию?

— Да, конечно, — кивнул я как можно серьезней. — В полицию…

Я приподнял распечатки, подвинул бокал, в котором хранились флэшки, визитки и прочая мелочь. Да у него тут и правда кабинет. Не хватает только калькулятора и принтера, а нет последний как раз имеется. А вот и роутер, который помог нам это место найти. Конечно, зачем ставить на него пароль, в такой-то дыре.

Перелистнул толстую тетрадь, разглядывая наброски.

— Ксо… А он хорош.

Миса выглянула из-за плеча.

— И правда, посмотри на эти рисунки!

В основном это были портреты, в большинстве своем женщин, но встречались и общие планы, где люди спешили по делам или просто пили кофе. Все рисунки были написаны карандашом, Аоки умело играл тенями с помощью штрихов и трения грифеля по бумаге.

— Его рисунки, они не как в манге, — заметила Асами. — Посмотри, как он любит изображать лица, морщинки, каждый волос, каждую ресницу.

— Да, это не японский стиль, — согласился я. — Однако общие планы больше похожи на то, что я видел по телевизору. А вот смотри, как раз как в аниме.

— Но это же… ты.

Я поднял тетрадь, разглядывая её на свету. И правда, похож, как если бы Рио Икари перенесли на страницы манги. И длинные волосы, и челка на глазах… Даже изгиб губ изобразил верно. Икари на портрете прятал глаза и хитро улыбался, а внизу художник тщательно вывел иероглифы — 追放者.

— Асами, эти символы, ведь означают «изгнанник»? — спросил я.

Написание слов-то я помнил, но вот разбираться в их составляющей так и не научился.

— Да, верно, — задумалась она. — Но тут может быть иной смысл.

— Какой?

— Ссыльный, брошеный, отринутый… Отверженный. Наверное, так. Сам порядок иероглифов неверный. Смотри первый символ 追, — тсуо… означает гнаться за кем-то, преследовать. Второй 放 — освобождение, изгнание и огонь. И третий лишь подчеркивает первые два, 者 — означает «человек». Очень философский контекст, если разобраться.

— Мне нравится, — признался я. — Нужно будет запомнить.

Я бросил тетрадь обратно, и мы продолжили осмотр логова.

Помимо стола, в комнате стоял диван, накрытый пледом. Рядом тумба с книгами, наушники, влажные салфетки, пустая бутылка пива… Место для отдыха. Тут он мог спрятаться от внешнего мира, остаться наедине с собой, расслабиться, послушать музыку, поспать. Его место для медитации.

Напротив дивана висела доска, для которой он вывел отдельную подсветку. На ней висели фотографии, около сотни разных кадров: начиная от портретов, заканчивая пейзажами или даже просто изображениями деревьев, цветов, еды… Все это было намешано и спутанно между собой, фотографии были наклеены друг на друга, скреплены, подколоты в безобразной смеси маленьких историй, понять которые я был не в состоянии.

Миса оценивающе взглянула на доску, на диван и прикинула, будто сидит на нем.

— Да, все видно отлично, — подтвердила она. — Он, наверное, часто сидит на нём и пялится в доску.

— Он таким образом приводит мысли и чувства в порядок, — пояснил я. — У каждого маньяка есть свой жертвенный алтарь, помнишь, Терада-сан рассказывал? Так вот этот, — его. Именно этот квадрат, от дивана до стенда, не логово и не берлога, а храм. Место упокоения души.

— А тебя такой есть? — заинтересовалась она. — Ты же тоже считаешь себя убийцей.

— Нет. Я медитирую, мне этого хватает. А воспоминания мне на бумаге не нужны.

— Вот не думала, что увижу такое. Мне обитель маньяка представлялась совсем другой!

— Наверное, ты думала, что тут все заклеено газетами, на полу кровь, а в центре ванна? — усмехнулся я.

— Ну, что-то вроде. А ещё туши на цепях, или тела убитых. А ещё странные цифры на стенах, и спит он на такой старой железной кровати, прямо на грязном желтом матрасе.

— Круто, мне нравится. Пожалуй, сделаю дома перестановку.

— Как думаешь, — Миса осторожно отступила от дивана и огляделась. — Он тут убивал своих жертв?

— Нет, только в крайнем случае. Кто будет гадить в столовой, понимаешь?

— Только если он не каннибал.

— Логично.

Я бы, кстати, может быть, и попробовал. Раньше были такие мыслишки, некоторые жертвы казались… вкусными что ли. Вот Миса-чан, например. Мне она представляется сладким леденцом, который хочется погрызть.

Но мы это уже проходили. Отвращение к