Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

послушники, лениво переговаривающиеся у дальнего края площадки, мгновенно замолкли. – Ты расплетаешь структуру до того, как она успевает стабилизироваться. Разве ты этого не чувствуешь?

Андрей вздрогнул, как и полагается смущённому слуге, которого поймали за тем, что не положено, и слегка склонил голову, признавая свою вину. Старик сделал шаг ближе. Поднял трость и медленно очертил в воздухе простое плетение – короткое, плотное, словно свернутая пружина.

– Смотри. Здесь нужно держать поток внутри, не давать ему растекаться. Ты не добиваешься силы взрывом, ты добиваешься её сжатием. Только тогда плетение удержит форму. Ещё раз.

Андрей подчинился. Его пальцы дрожали едва заметно, движения были всё ещё медленные и “неуклюжие”, но в следующий раз энергетический контур продержался дольше. Во второй – почти пять секунд. А на третий – произошёл всплеск. Плетение вспыхнуло светом, уплотнилось, и из его ладони вырвался магический клинок. Пока ещё хрупкий, почти прозрачный, но стабильный. Он дрожал, как натянутая струна, но не распадался. Вокруг вновь стало тихо. Послушники даже не пытались больше смеяться. Старейшина, не отводя взгляда от сформированного плетения, довольно хмыкнул, и впервые за долгое время улыбнулся.

– Вот так. – Негромко, и явно удовлетворённо, сказал он. – Вот теперь это – твоя основа. Оттачивай это плетение. Упрощай процесс, пока не сможешь сделать подобное с закрытыми глазами. Пока не сможешь сделать его в движении… И даже в бою. И только тогда переходи к следующим ступеням. Понял?

Андрей снова медленно и уважительно склонил голову, как и подобает слуге. Но внутри, впервые за долгое время, его душа дрогнула. Старейшина Йонг Мин … Признал его. Пусть не вслух. Но этого взгляда, этого мягкого оттенка в голосе было достаточно. Позже, вечером, когда обитель уже начинала укладываться ко сну, Андрей тихо появился в алхимической лаборатории, куда был прикреплён как помощник. Он уже успел подготовить все нужные ингредиенты, рассортировать травы и почистить котлы для ночных настоек.

Но в этот раз старик не стал нагружать его работой. Вместо этого протянул небольшой ящичек, обитый чёрным бархатом.

– Открой.

Внутри лежала круглая, янтарно-мерцающая пилюля. От неё исходило слабое свечение, и пахло горной мятой и чем-то… почти животным. Силой.

Старейшина молчал, пока Андрей вглядывался в неё.

– Это не для усиления. – Наконец проговорил он. – Это для стабилизации. Если ты собрался двигаться дальше – тебе нужно ядро. Даже самое слабое. Без него ты всегда будешь плестись на краю возможностей. А теперь ты доказал, что достоин большего.

Он опёрся на трость и сел, медленно, словно чувствуя вес прожитых лет.

– Примешь её сегодня же. После полуночи. До этого – ничего не ешь. Только медитация, сухая подготовка. Потом – проглоти, и сразу сядь в позу лотоса. Дыши ровно. Медленно. Дай пилюле раствориться самой в своём теле. Ни в коем случае не ускоряй процесс. Она сама вплетётся в структуру, которая станет опорой для твоего ядра. Только если ты вмешаешься – всё разрушится.

Он замолчал, пристально глядя парню в глаза.

– Ты… не обычный. Я пока не знаю, что именно в тебе не так. Но я старик. Я видел тысячи. И скажу так… Либо ты будешь великим, либо умрёшь очень быстро.

После этих слов возникла недолгая пауза.

– Если выберешь путь вверх – не сворачивай. У нас не принято заниматься обучением… слуг. Но если ты справишься, то я добьюсь, чтобы ты получил статус. Даже если придётся спорить с Советом. Я ненавижу терять таланты.

Он протянул руку.

– Иди. Подготовься. Я жду результата.

Андрей, не поднимая глаз, поклонился в знак согласия. А в груди… В груди горел огонь. Старейшина признал его. Он дал пилюлю. И – он открыл двери. Пусть ещё не для силы. Но для пути. А Андрей знал – он точно воспользуется этим шансом. Но по-своему. Он не забудет ни одну подставу, ни одну попытку продать его как мясо. Но теперь у него была возможность стать сильным… настолько, чтобы расплатиться со всеми.

Зал Каменного Завета

Главный зал Совета Старейшин был сердцем обители секты Пяти Пиков Бессмертных— и её душой, и её молчаливым судьёй. Он возвышался в северной части внутреннего дворца, за тройными воротами из нефрита и золота, что были всегда запечатаны сложнейшими плетениями, распознать которые могли лишь те, чья аура вплеталась в саму секту так глубоко, что срасталась с её судьбой. Само здание зала было вырезано прямо из монолита чёрной горной гряды, что поднималась за храмами, алхимическими садами и библиотеками секты, словно древний, согбенный зверь. Но стены его не были мрачными. Напротив… Они были гладкими, как зеркало. Пластины обсидиана переливались тёмным сиянием, в которое были вплавлены золотые жилы – тексты, имена, приказы, отрывки из древних свитков, в которых были зафиксированы важнейшие решения Совета.

Когда входные врата открывались, изнутри веяло не ветром, а… самим временем. Старинным, тяжёлым, настойчивым временем, в котором жил каждый камень, каждая балка и каждая тень. Сводчатый потолок этого зала уходил ввысь на двадцать с лишним метров, поддерживаемый шестнадцатью несущими колоннами. Каждая из них была вырезана из цельного слитка нефритового мрамора и украшена барельефами, рассказывающими о подвигах предков:

– как первый Предок секты пронзал небеса, чтобы сбить с них звёзды для создания пилюль…

– как Великая Матрона Син Тхо однажды пробудила древнего зверя, но обратила его силу в новую алхимическую школу…

– как трое старейшин погибли, защищая гробницу наследника главы секты от нашествия демонов…

Пол в зале был инкрустирован разноцветным ониксом, сложенным в узор спирали, символизирующий Вечное Вознесение духа. Он мерцал, как застывший водоворот, и казался живым. Каждый шаг по нему эхом отдавался в самой глубине зала. А в центре располагался Подиум Прозрения – круглая площадка, чуть приподнятая, по периметру которой находились двенадцать каменных кресел. На каждом был выгравирован символ и личная печать одного из старейшин. Ни одно кресло не повторяло другое. Одни были суровы и угловаты, как у старца-боевика… Другие – обтекаемы и тонки, принадлежавшие алхимикам или мастерам защитных чар…

Над подиумом, прямо под куполом, висел хрустальный диск – “Око Секты”. Он был вырезан из древнего ледяного минерала, привезённого с Северных гор, и реагировал на пульсации духовной энергии в зале. При малейшем проявлении силы он начинал светиться мягким голубым светом. А в случае агрессии против тех, кто живёт в обители секты – разгорался алым.

По периметру зала находились узкие балконы для наблюдателей и писарей, куда допускались лишь специально обученные хранители летописей. Им было запрещено вмешиваться, но каждое заседание, каждое