Биение истинного сердца - Айя Кот

Арсений улыбается, подходя вплотную, и прижимается, обнимая за плечи. — Мне всегда нравились светящиеся волны от планктонов, а с фонарями, сама понимаешь, тогда были некоторые проблемы, ибо их не существовало ещё, и я придумал, как внедрить планктон в деревья, чтобы и ночью можно было видеть свет.

— Гениально. — Есения заворожённо смотрит на первозданную красоту. — Ты не хочешь уничтожать мир. А я… — Есения замирает на секунду, кристально ясно понимая, чего именно ей так хочется. Ужасно странного, максимально нелогичного и весьма неожиданного даже для самой себя. — Я хочу домой, Арсений. — Есения разворачивается к нему и заглядывает в глаза, которые переливаются нежным светом.

— Так… — Арсений хмурится, непонимающе оглядываясь. — Ты дома.

— Нет. — Есения качает головой. — Я не местная, Арс. Здесь хорошо, спокойно, безопасно, но… Даже не ёкает, понимаешь? Всё абсолютно такое же, но чужое. Не моё. Будто… Ну не время сейчас для спокойной и однообразной жизни. Они ведь тут тысячелетиями делают одно и то же. А я вышла на пять минут, и мне уже тошно. Как представлю, что всю оставшуюся почти вечность буду ходить туда-сюда и ничего не делать… Уж лучше к недоразвитым дикарям.

— Я, кажется, переборщил, да? — Арсений кладёт руку на плечо Есении и ослабляет всё наложенное. — Нас там немножечко убить хотят.

— Аргумент. — Есения морщится, понимая, что сон практически не помог от усталости и нервного истощения. Зато восторг от понимания того, что Арсений рядом, в сознании, с полными силами, начинает затапливать всё тело тёплыми волнами, и, несмотря на усталость и обессиленность, хочется прыгать от восторга и на всякий случай ещё пару раз себя ущипнуть. — Но я всё равно здесь со скуки помру через пару месяцев.

— Можем устроить здесь прогресс. — Арсений жмёт плечами. — Увеличить остров, создать новых существ…

— Ну уж нет. — Есения фыркает, качая головой. Прыгать и радоваться хочется, но сил хватает только на то, чтобы удерживать себя в вертикальном положении. Удивительно, что Арсений ничего не говорит и не тащит отлёживаться, а спокойно стоит рядом и мягко поддерживает своей энергией. — С Буяном ты закончил. Пойдём Большую Землю кошмарить.

— Я сейчас до конца всё сниму. — Арсений выпрямляется, становясь серьёзнее и ещё более грозным, мощным и могучим. — Ты их своей полудохлостью решила закошмарить? Или в помри или умри поиграть? Есь, ты стоишь еле-еле! Какая тебе Большая Земля? Мало того, что тебе физически нужно восстановиться, так ещё и мышление пострадало. Да, я могу это всё подлатать и вернуть как было, но это будет лишь заплаткой, пластырем, под которым должно всё зажить. А если со мной что-то случится на Большой Земле? Вряд ли нас там будут ждать с цветочками. И хоть я и живучий, но есть слишком много ситуаций, в которых не смогу поддерживать твоё состояние. А без этого будет крайне плохо, поверь. Ты вообще сейчас лежать должна и сил набираться после такого погружения, а не ходить и деревья рассматривать!

— А если восстановлюсь? Вернёмся? Они ведь не остановятся…

Арсений прикрывает глаза и надолго замолкает, размеренно дыша. В мыслях — абсолютнейшая пустота, хотя он и не думал закрываться. Такое всё же чувствуется. Есения его не беспокоит. Только с ноги на ногу переминается, разглядывая светящиеся деревья. Арсений вполне может отказаться от этой затеи. Вновь прикрыть остров и оставить всех спокойно здесь существовать. И будет прав. А Есения это примет, не пойдёт против желания своего мага. Придумает себе здесь развлечения, чтобы со скуки не помереть… И всё равно внутри тихонечко горел огонёк надежды, что Арсений не останется. Не похоронит свой потенциал в утопичном спокойствии. Решится реализовать свою идею мира во всём мире и равенства…

— Ты же не успокоишься. — Арсений открывает глаза, качая головой.

— Нет. — Есения честно старается сдержаться, но всё же расплывается в улыбке.

— Значит, вернёмся домой.

Глава 29. О детстве, душе и раздумьях

Буян. Ленивое утро какого-то там дня.

— Бежим! Быстрее!

Есения, довольно жмурившаяся почти взошедшему солнышку, переводит взгляд на подскакивающего в нетерпении Горыныча. Стоит весь такой с руками и ногами. А у Есении такого нет. У неё лапки. И хвост. О! Хвост. Есения разворачивается, пытаясь поймать непослушную пушистость, крутится, вертится, падает на песок и хватает его наконец. Ха! Враг повержен! Кто здесь молодец? Она молодец!

— Эну! — Горыныч зачем-то делает страшные глаза, всё ещё куда-то торопясь. Кожанные…

— Кошенька! — Из дома доносится голос Ёкки. — Сходи за ягодами, детям в кашу нечего добавлять.

— Да пусть они и сбегают. — Кощей тоже находится где-то дома. — Всё равно целыми днями по улице скачут. Хоть полезное что-то сделают.

— Ага. — Ёкки, судя по звукам переместился ближе к Кощею. — Они такого принесут… С собой возьми их. Пусть делом займутся, а то опять начудят, а мне перед соседями краснеть.

— Ой, ладно. — Кощей вздыхает и поднимается со стула.

— Ну быстрее! Я не хочу опять про ягоды и их свойства слушать! — Горыныч начинает тянуть свои кожаные конечности к блестящей шёрстке.

Есения бодро отскакивает от него подальше и первой выходит на дорожку, ловко перепрыгивая выступающие корни деревьев и травинки. Ишь, чего удумал. Есения зверь! Опасная! Клыкастая! Она весь остров победить сможет, когда подрастёт ещё немного! А к ней всё руки тянут. Кожаные. Вечно им надо пощупать, потрогать, погладить, поднять… Надоели уже со своим «ой, какая хорошенькая». И с ягодами со своими надоели. Какие-то там полезности, говорят. А она, вообще-то, хищник! Ей мясо надо! А то придёт большой и сильный маг, скажет, пойдём воевать, а Есения ему чего? Лекцию о ягодах в бою расскажет? И о травках побеседует? У-у-у… Кожаные. Ничего они не понимают.

Оказавшись на безопасной полянке вдали от дома, Есения останавливается, оглядывается, прислушиваясь, и облизывает лапку, которая запылилась, пока она бежала. Горыныч всё ещё бежит, усиленно пытаясь догнать. Конечно, куда ему с двумя-то ногами. На четырёх бегать надо. Так удобнее и быстрее. Вот хваталки почему-то природа им продумала, а скорость и ловкость нет. Глупая природа. И неизвестно ещё кем Горыныч будет, когда научится обращаться. Ёкки говорит, что это точно случится, что он не простой кожаный, а как Есения. Подрастёт и сможет быть либо зверем, либо недоразумением