Тени двойного солнца - А. Л. Легат

– Возьмем что есть, – я подошел и осторожно поднял оба ножика.

Ничего такие. Что-то за них и дадут. Дурни не шевелились: один сидел, другой стоял, ругаясь.

– Одежду снимай, чего от нее осталось-то, – поторопил я Винса. – Или мы кого подождем на дороге?

Времечко-то еще хожее, тут затишья долго не бывает. Уже вдвоем мы склонились над телом, я взялся за сапоги.

– Ну-ка…

Те легко слезли с небольших стоп. Почти сношены, иначе с чего бы иметь дела с этими умниками из дворцов? Мне бы и самому не помешало обувку-то сменить. Взявшись за предплечье, я перевернул девицу на спину.

– А все-таки она ничего, – причмокнул Винс.

Я поднялся, сделал два шага и отвесил ему оплеуху.

– Стягивай давай, хоть пожитки сбудем. С вами только с голоду помирать…

Винс потянул перепачканную рубаху и замер, когда ее низ дошел до девичьего горла.

– Теплая еще, – деловито потрогал ее за правую грудь.

– Шевелись давай. Не то я тебя сам оприходую, на хер.

Гурт скупо хохотнул и тут же зашипел от боли.

– А ты чего встал? У дороги собери, – я махнул ему рукой.

Дело пошло быстрей.

– Ну, взяли, – выдохнул я и подхватил уже нагую девицу под колени.

– А чего это ты с той стороны? – встрепенулся Винс.

Я зыркнул на него так, чтобы тот в штаны наложил. Но Винс только нахмурился и с великой неохотой просунул ладони под девичьи подмышки. Даррел бы ему за такое отрезал ухо, а может, и сам хер.

– Взяли, – рявкнул я.

Зря говорят, что девиц на руках носят. По первости так-то оно, может, и так. Но через десяток шагов и в спине щемит, и колени плохо гнутся. До воды идти-то всего ничего, а оба запыхались.

– Уфф, – взмок Винс.

– Раз-два…

Далеко забросить не удалось. Винс поленился, и девица напоследок обрызгала нас водой. Ко дну не ушла – прибилась к берегу, зацепившись за него ногой.

– Палку бери подлиньше и толкай, – я вытер лоб. – Тьфу, на хер! – кровь на руках теперь испачкала и лицо.

– И где теперь энто золото искать, – крикнул Гурт, слоняясь у дороги.

Я махнул рукой, уже простив дурака.

– Главное, что эта сука довольна будет.

Гурт недовольно пыхтел и уже сделался бледным. Больше от страху, ясное дело – в такой туше крови хватит на двоих. Винс вернулся, слегка запыхавшись. Чуть дальше река уходила в сторону, и он быстро вытолкал тело к потоку.

– А че, если и нас так же, – Винс дернул подбородком в сторону воды.

Белая девичья задница показалась из глади, ее уносило вниз по течению, все дальше, дальше. Винс с тоской провожал светлое пятно взглядом. Я приблизился, обхватил его за затылок, столкнулся с ним лбом и посмотрел прямо в глаза:

– Херни не неси. Нам-то платят.

Винс не повеселел.

– Чую я, вещички собирать надо, деру пора давать, вот чего…

Я отпустил его.

– Коли так охота – сам и вали.

Винс отвел глаза.

– Да я так, чего думаю, то и говорю… только говорю.

Ну до чего лучше было при Дарреле! Остались мне одни сопляки. Гурт с кряхтением собирал разбежавшиеся монетки и считал вслух. С трудом добирал до десяти и снова начинал с единицы.

– Коли бы меньше думал, того гляди и вышел бы из тебя толк, – в сердцах сказал я и принялся помогать Гурту.

И видели нас только птицы да облака.

XXIV. Теперь все иначе

Лэйн Тахари, главный шатер Восходов, в одном дне пути от Оксола

Скупое воснийское солнце ласкало нас в обед и покидало к вечеру. Недолюбленные им дети, мы прятались под навесами и плащами, стоило летнему дождю выразить свою немилость. А к ночному холоду разводили костры.

Начало любого похода – дни, полные сладостного обмана. Надежды, притязания, грубые мечты – все соединяло солдат. В песне, за обедом, под узкими навесами, в тесноте ночевки. Я знал, что продлится это от силы несколько дней.

Не успели мы потерять стены Оксола из виду, я уже мечтал о постели, треске поленьев в домашнем очаге и теплой руке на плече. Руке с длинными узловатыми пальцами…

– Кхм-кхм… – Скальв прочистил горло.

«Теперь все иначе», – обещала Жанетта.

Ее правда. На меня смотрели с почтительным ожиданием. Заискивали, предлагали помощь, кланялись почти до самой земли. Единственное, на что не были готовы солдаты – оставить меня в покое. Терпимые лишения.

В этот раз при мне едут слуги поместья, какая-никакая охрана в виде Деханда, гвардейцы Энима… Месяц, два – и вот она, свобода. Я потянулся, не скрывая улыбки. Капрал Скальв, надоевший с самого утра, буравил меня взглядом.

– Так что… э-э… прикажете, сир?

Я уставился на карту. Решения. Вот для чего нужен ставленник – чтобы было, на кого свалить всю вину, если… нет, когда что-то пойдет не так. Без ставленника не могли решить простейших вопросов – чем смазывать колеса телег, как часто поить лошадей и по какой дороге вести войско, хоть их и было всего две. И вторая стоила бы нам еще половину дня в пути.

– Мне каждый раз марать бумагу? – я размял шею. – Как уже было сказано, мы идем кратчайшим путем.

– Но, сир, господин Родрик настаивал, что дорога с мостом куда тише, нежели…

– Мы идем по землям Восходов, числом в четыре сотни солдат. Что вообще может пойти не так, капрал Скальв?

Полог шатра откинули, и появилась Сьюзан Коул. Я замер, в шее что-то болезненно хрустнуло.

– Доброго вечера, – жизнерадостно прощебетала дочь банкира.

Сьюзан зашла без сопровождения – Деханд пропустил ее, даже не посоветовавшись со мной.

– Боюсь, мы очень заняты, м-леди, – Скальв расплылся в снисходительной улыбочке. – Ваш шатер расположен южнее, это выйти от нас, взять вправо, и затем…

«Ее шатер?!»

Я смолчал. Назойливая дочь банкира никуда деваться не желала – напротив, встала у моего стола, словно желала венчаться. Мы какое-то время сверлили друг друга взглядом. Я подумал, что нет ничего более унизительного, чем звать на помощь охрану.

– Если вы не расслышали, вход сюда запрещен. Скальв, будьте добры, проводите миледи.

Капрал протянул руку к Сьюзан, и замер, так и не решившись выполнить приказ. Та защебетала быстро-быстро.

– Что же, разве ваша жена, графиня Малор, ничего вам не передала?

Наигранная невинность в ее глазах резала, точно бритва кожу.

– Скажем, про долги?..

Скальв непонимающе смотрел то на меня, то на чертову Сьюзан.

– Не пойму, что вы здесь забыли, – бесстрастно парировал я. –