Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

— Юрий Михайлович, это не самая лучшая идея, — невозмутимо отвечал на это Сибирский князь. — Толку от заседания правительства будет мало, проблему мы не решим, а карты раскроем.

— Да какие ещё карты, Илья Николаевич! Вы посмотрите, что творится в Москве! Беспорядки грозят в любой момент перерасти в бунт! Мы не можем в такой критический момент брать на себя всю ответственность!

— Не бойтесь, не перерастут. Всё под контролем. Более того, это нам на руку.

— Да как нам может быть на руку бунт? Что вы такое говорите?

— Бунт полностью развяжет нам руки, и мы наконец-то сможем сделать то, что давно собирались.

— Но мы собирались сделать это малой кровью! — возразил Московский князь. — Я не хочу, чтобы пострадало много невинного народа.

— Вы не «не хотите», вы боитесь, что пострадает много народа, и вам придётся отвечать, — ухмыльнувшись, произнёс Сибирский князь. — Именно поэтому вы так стремитесь размазать ответственность за тяжёлые, но необходимые решения на как можно большее количество людей. Но толпой такие решения не принимаются.

— Юрий Михайлович, — вступил в разговор Новгородский князь. — Я понимаю ваше желание разделить ответственность на всех, но, Илья Николаевич прав — ничего из этого не выйдет. Кто-то обязательно будет против, если не все, кроме нас троих. Да и поздно уже. Нет у нас времени на разговоры, надо действовать.

Московский князь на это лишь тяжело вздохнул и покачал головой.

— Да не переживайте вы так, Юрий Михайлович, всё пройдёт хорошо, — уверенно произнёс Сибирский князь. — Все силовики на нашей стороне, большинству подданных империи вообще плевать на то, что в Москве творится. А несколько тысяч недовольных мы уберём быстро.

— Если среди этих недовольных будут влиятельные аристократические роды, боюсь, быстро не получится, — возразил Московский князь.

— Никто не попрёт против нас. Дураков нет. Зачем условному боярину или даже князю с нами конфликтовать? Что он с этого выиграет? Ничего! Как ничего он не теряет от того, что форма власти в России немножко поменяется. Мы не полезем никому в карман, мы не будем ни у кого ничего забирать. Поэтому я уверен, кроме Романовых, ничто не скажет нам ни слова.

— Но Романовы скажут!

— Ну разве что скажут, — усмехнулся Сибирский князь. — Скажут и словами ограничатся. Вы боялись, что они пойдут на конфликт, если мы не признаем ошибочными выводы и решение правительственной комиссии, расследовавшей гибель Константина. Мы не признали, и что? Что-то произошло?

— Произошло. Волнения и беспорядки в столице не утихают!

— За беспорядками стоят не они.

— А кто?

— У этих акций протеста нет единого координатора, недовольных нашим правлением много, — произнёс Сибирский князь и ухмыльнулся.

— Я не понимаю, чему вы радуетесь, Илья Николаевич!

— А я не радуюсь, Юрий Михайлович, но и не паникую, — Просто там, где вы видите катастрофу, я вижу возможности.

— И какие же?

— Российская империя изжила себя в текущем формате, мы все это понимаем. Мы должны её реформировать!

— Даже так? — искренне удивился Московский князь. — И какие же реформы вы хотите провести?

— Радикальные! Империя должны быть разделена! Как в своё время была разделена Римская империя.

— И это разделение ускорило её конец! — выпалил Московский князь.

— Не ускорило, а отсрочило! — возразил князь Сибирский.

— И как собираетесь делить, Илья Николаевич? — поинтересовался Новгородский князь, для которого само предложение, похоже, сюрпризом не стало.

— По Уралу! А как ещё? Европейская часть России вам, азиатская — мне!

— Урал, я так полагаю, вам?

— Безусловно.

— Интересный расклад выходит, Илья Николаевич, — усмехнувшись, произнёс председатель Временного правительства. — Мне сепаратистскую Прибалтику, взрывоопасный Кавказ и бедную на полезные ископаемые часть страны, а вам богатые Урал и Сибирь и лояльные Дальний Восток и Туркестан?

— Мне не нужен Туркестан, — отмахнулся Сибирский князь. — Пусть им Азамат Батырович управляет.

— Он его не удержит, — возразил Московский князь. — Без поддержки всей империи Британия у него всё заберёт.

— Значит, ему не повезло, — развёл руками Илья Николаевич.

— То есть, вы готовы отдать Туркестан англичанам?

— Не вижу в этом ничего ужасного. Нам хватит того, что останется.

— Если начать всем всё раздавать, то рано или поздно не останется ничего, — заметил Юрий Михайлович. — Но даже если допустить, что с Азаматом Батыровичем вы поступите так, то как вы будете решать вопросы с Уральским князем? С Хабаровским? С чего вы решили, что они будут согласны на такие реформы и отдадут вам Урал и Дальний Восток?

— С Александром Васильевичем я договорюсь — с Дальним Востоком проблем не будет, он умный человек, он понимает, что один против китайской ползучей экспансии не выстоит. Ну а Урал… — Сибирский князь сделал паузу и ухмыльнулся. — Вы всерьёз думаете, что Святослав Георгиевич сможет мне помешать? Он слишком стар, слаб и нерешителен, он привык прятаться за спиной императора и не способен что-либо делать сам. Он уже де-факто отдал мне Урал. Так что, за меня не переживайте.

— А если я скажу: нет? — неожиданно заявил Борис Николаевич.

— Тогда развод будет не мирным, но я не советую вам этого делать.

— Похоже на угрозу.

— Это совет.

— Хорошо, допустим, я ему последую, — согласился председатель Временного правительства. — Но как вы себе это представляете?

— Всё просто, — ответил Сибирский князь. — На фоне массовых беспорядков вы вводите чрезвычайное положение, запрещаете монархические партии, как деструктивный элемент, и объявляете себя единоличным правителем.

— Диктатором?

— Мне не нравится это слово, но да.

— Как можно в России запретить монархистов? — снова вступил в разговор Московский князь. — Вы представляете, что говорите? Русский народ не может без царя.

— Сможет, — отрезал Илья Николаевич.

— Но всё равно нельзя просто взять и запретить монархистов.

— Если они увлекутся протестами и вытворят что-нибудь по-настоящему ужасное, то можно.

— И что они, по-вашему, должны вытворить? — поинтересовался Юрий Михайлович.

— Например, поджечь Кремль, — ответил Сибирский князь. — Вас устроит поджог Кремля?

— Меня — нет! — возмутился Московский князь. — Я не хочу, чтобы