"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор

— На колени! — от приотставшего охранителя последовал приказ из-за плеча, на котором оказалась его рука, он попытался дополнительно надавить ментально, учитывая мои рухнувшие пси-барьеры, затем сверху припечатать неким гравитационным полем. Но в целом пока терпимо. Я даже не шелохнулся, стоял, как утес Кроноса. Искажения вокруг верного почитателя монарха начали усиливаться, превращаясь в бури.

— Еще одно слово, действие или воздействие, и умрешь не только ты. И это не угроза, — глядя перед собой прямо сообщил ублюдку, позабывшему все правила приличий, но не слова оказали влияние на противника, а властный небрежный жест ладони монарха.

Давление сразу пропало.

Пассажир, едва не получивший прямой билет на скорый поезд с конечной где-то у Мары, отступил на два шага назад. Но еще один деятель оставался всего лишь в метре. И судя по искажениям, готов был пустить в ход кривой тарнирский меч, а несколько сильнейших заклинаний сорваться с левой руки.

У меня тоже давно все выкручено на максимум, как и готова «Аура Власти», рисунок схватки просчитан. Единственная неизвестная величина — сам хозяин псов.

— Ты непочтителен! Лишь некоторым в моем присутствии дозволено опускаться на одно колено, стоять на ногах могут лишь единицы, — констатируя, сообщил монарх.

— Меня не смогли поставить на колени и боги. Скажу тебе, как и им. Я — аристо, и преклоню их только перед Творцом, которого почитаю, как Отца. Для меня же ты первый среди равных. Тот, кого именно мы признали символом Империи, проводником ее интересов. Назначили, как самого достойного среди нас. Не более, но и не менее того.

— Дерзко, — поморщился тот, — Ты понимаешь, что стоит мне захотеть и… — оборвал фразу.

— Я с прискорбием вижу, как многие сегодня предпочли забыть, вытравить из памяти настоящее значение званий, что добавляют к именам. Придумали новые регалии, ничего нестоящие, бессмысленные, подменили старые, как с Истинными… И пребывают в слепом убеждении, что так и будет, и что остальные поступают так же, превращаясь в «потешных». Опасное заблуждение. Часто гибельное. А мое имя знают боги, они со мной говорят. Я пролил кровь Кроноса в ярости своей, в ней же я схватил за бороду Ситруса, едва не выдрав из нее клок. Я личный враг Раоноса Кровавого, который не пожалел колоссального количества энергии, но навесил на меня ярлык «Дитя Эйдена». Я — Великий ухорез и Великий же сокрушитель каменных голов. Шкипер Мары.

Помолчал. Император сверлил меня взглядом, пытался давить ментально, но безуспешно. И когда он уже хотел что-то сказать, я продолжил.

— Но самая плохая для вас весть, что я могу по своему желанию перейти в царство мертвых. В любой миг. Мою ментальную защиту не смог продавить ты. И верные твои псы сейчас обломали зубы, но пусть они не стенают, не им тягаться с богами. Оринус и Кронос, изобретая изощренные мучительные пытки, пытались добиться нужного, но и тогда я не сдался, не прогнулся, а теперь и вовсе обладаю способностью отключать боль, когда этого захочу. И мои умения заблокировать не в ваших силах. Так скажи мне, чего я могу бояться? И зачем?

— У каждого человека есть те, кем он дорожит или то, чем, — монарх внимательно посмотрел мне в глаза, пытаясь через них заглянуть в саму душу, понять истинные мысли. По-другому не получалось, поэтому он злился.

— Это так же верно, как и то, что все попадут к Маре. Так или иначе, но попадут. Ее не обманешь. Если я там окажусь раньше тех, кто решил тронуть дорогое мне, то не стану тратить время на пиры с Верховным. И встречу врагов у входа в царство Мертвых. Но предварительно сделаю все, чтобы развоплотить души их предков. В результате враждебный Дом будет слабеть здесь. Час за часом, день за днем. И ничего не сможет остановить его падение. Когда же мои недруги перешагнут Грань, лишь уныние и безнадежность поселится в их душах, которые я тоже затем уничтожу. Исчезнет сама память о них. Почему я поступлю именно так? Потому что я — аристо.

— Ты забыл добавить «древний», — вполне нормальным тоном сказал Император, лицо которого чуть разгладилось, а затем бросил властно, — Все до единого оставьте нас!

— Но… — начал ретивый за моей спиной, однако волна такой ощутимой ярости пронеслась от монарха, что охранитель подавился началом фразы и исчез вместе еще с тремя, скрывавшимися под невидимостью. Мой направился обратно в гостиницу, остальные — откуда явился царствующий гость или хозяин данного помещения.

Над нами возник купол безмолвия, абсолютно непрозрачный и невероятно мощный — таких мне еще не доводилось видеть.

— Больше всего на свете мне сейчас хочется убить тебя, — начал диалог с неожиданного захода правитель, я же спокойно смотрел в глаза одному из самых могущественных людей Аргасса и просчитывал: есть ли у меня шансы на его ликвидацию? Склонялся, что не единого, — Испепелить на месте! Пусть ты и был в своем праве и не искал той схватки, но… хочется. Осознаю в полной мере, этот шаг не вернет мне единственного друга и… и лишь на краткий миг притупит боль потери. Только сегодня я прочувствовал до конца простую истину: у правителей не должно быть близких, кроме интересов его государства. Если бы я не дорожил дружбой, то приказал бы… И Ариан остался жив, и немало принес бы пользы Империи. Но мне не хотелось применять власть по отношению к нему. Да, я оказался прав в споре… Он полагал, что за тобой стоят некие силы, мифический игрок, который пытается разрушить создаваемое нами в течение почти века. Действовали тайно, чтобы никто не заподозрил, чтобы накопившиеся изменения набрали такую массу, когда лавину событий уже никак не остановить. Ариан не хотел верить в единственное очевидное — в тебе говорит память крови. Он подозревал подвох, перебрал всех и даже великого герцога проверил. Вот только сразу было понятно — не его уровень. Осторожный, неуверенный, часто идущий на компромисс там, где нужно стоять до конца, и упирающийся до последнего там, где можно легко попуститься. Всегда смотрящий на тень великого отца. Вот если бы тот был жив, я бы первым подумал про силу, стоящую за мальчишкой-аристо.… Впрочем, не буду мечтать о несбыточном. Верные соратники уходят один за другим, и все