Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

— Поглядела?

— Ага.

— Тогда иди, помоги бабушке на стол накрыть. Завтракать пора, вон, солнце подымается, а ты, чай, снова голодная убежала. Дядя твой беспокоится.

— Слышал, Бандит? — Алёнка вскочила и не без труда подняла кошачью тушу. — Нам идти надо… скатерть положить, тарелки достать. Молока ещё принесть…

— Твоя дочь?

— Нет, — Калина покачала головой. — Племянница мужа. Но, пожалуй, что теперь и моя. Моею силой пока и держится. Приглядись.

Алёнка, отпустив кота, бежала вприпрыжку и казалась обычной девочкой, только если приглядеться, то становилась заметна странная дымка над нею, будто сама фигура её расплывалась.

— Что с ней?

— Ушла она. Почти. За родителями. Дети крепко к ним привязаны. И порой сие не во благо, — Калина говорила немного странно. — Её родители погибли. Она сама чудом выжила.

На больную Алёнка походила не больше, чем Данила на умирающего.

— Вась… — крикнул он, махнув рукой. — Да что ты там встал! Иди купаться!

— Скажи своему рогатому, чтоб не боялся, — Калина откинулась, опираясь на локти. — Иди, демон. Оно тебе на пользу будет… тоже дурак. Душу свою сковал сперва, а теперь маешься и оковы снять не можешь. Иди, иди… чего стоишь?

— Я не уверен, что это следует делать, — спокойно ответил Василий. — Если я правильно понял, то здесь есть частица огня первородного, который сродственен стихии хаоса…

— Умный.

— Есть такое, — подтвердила Ульяна.

— И он может повлиять на моё эмоциональное состояние.

— Ещё как, — подтвердила Калина.

— А я не знаю, сумею ли справиться с ним. Эмоции…

— Васёк, — Данила бегом вскарабкался на берег, словно тот разом стал ниже, и подскочил к Василию. Прежде, чем тот успел сообразить, Данила обнял, рывком поднял его, чтобы в следующее мгновенье с диким гоготом рухнуть в воду.

— Всё-таки Иван-дурак, — вынуждена была подытожить Ульяна.

Река выдохнула столп огня и пара, но по-над огненной водой показалась белая макушка Василия. Сгорать он точно не собирался.

— Мир, конечно, переменился, — Калина глядела на них с улыбкой. — Да не так уж и сильно. Люди прежние. И в любом дураке есть что-то от царевича. И наоборот. Вопрос в том, что в конечном итоге верх возьмёт.

Это точно. Не угадаешь.

— Так почему она тут? Она здоровой выглядит.

— Алёнка? Водица эта раны залечит, но телесные. Над душой она бессильна. А душе было тяжко. Маятно. И горе навалилось, и боль, и многое иное. Боль-то я забрала, но этого уже недостаточно. Рвалась душа на волю, а коли сильно хочет, то ни одно тело её не удержит. Не одно, так другое случилось бы. Для беды многого не надо. Вот и решила я, что не след ей в мире живых пока быть. Тут, в моих владениях, у меня и силы больше, и возможностей. Пусть поживёт, приспокоится, поймёт, что не одна она на этом свете. Глядишь, и душа улетать передумает.

— И воздух свежий, — Ульяна поняла.

— Именно.

— А ещё кот и гуси…

— Это точно. Батюшка вон тоже рад. Сотни лет мечтал внуков понянчить. Так что теперь то малины приносит, то ежевики. А после, как отпущу от дома, то и лесною тропкой проведет, научит слышать, о чём березы шепчутся.

— А они о чём-то шепчутся?

— Ещё как. Сплетницы страшные… как начнут друг другу шелестеть, так всё. Не угомонятся, пока каждую травинку не обсудят. Потом сороки этот шелест по лесу разнесут… ну да, не важно.

В это верилось.

Почему бы и нет? Сидя на берегу огненной реки легко поверить в то, что березы могут сплетничать. И в целом-то…

— Батюшка Алёнке уже и медведя приглядел.

— Зачем⁈ — вот только медведей здесь Ульяне и не хватало.

— Так… с медведем в лесу всяко безопаснее. И кататься можно. Я, как маленькой была, помню, очень любила на медведе кататься. Он большой, тёплый. И не страшно. Ни один дурной человек близко не подойдёт.

Ульяна только и кивнула, подумав, что это, конечно, весомый аргумент, только…

— Ошейник купите, — посоветовала она. — Чтоб издали было видно, что медведь ручной… ну или чей-то. А то ж мало ли. В город, как понимаю, вы его забирать не станете?

Воображение рисовало медведя, который стыдливо пытался втиснуться в лифт, и девочку, что держала розовый поводок, убеждая соседей, что он добрый, не укусит.

— Скажешь тоже. Куда там забирать. Был бы терем, ещё бы можно было подумать. А так жилище крохотное, тесное, — Калина нервно дёрнула плечом. — И люди какие-то ходили постоянно. Трезвонили. Кричали. Вон, матушку мою новую до болей сердечных довели.

— Соседи?

— Нет. Эти… как их… коллекторы. Вот, — она щёлкнула пальцами. — Но то уже дело решенное.

— Как? — Ульяна подобралась. — Ты их не…

— Слугу своего отправила, чтоб исполнил слово данное. Обещал моему мужу всех долгов прощение? Вот пусть и оформляет, как оно тут у вас положено, чтоб в книгах государевых писано было и судейские о том уведомлены. Не думай, сестрица, я понимаю, что мир иной. И не собираюсь закон человеческий без особой нужды преступать. Мне тут всё-таки жить. Не знаю, сколько выйдет, но сколько бы ни вышло, всё моё

— Калина! — Алёнка не стала переходить мост, но рукой замахала. — А бабушка сказала, что готово уже всё! Чтоб ты тоже шла! А то ведь яичница опадёт! Она такая! А ещё этот мальчишка очнулся! Только он нервный какой-то! В угол забился и кричит, чтоб к нему не подходили! А бабушка не знает, чего делать! И дядя не знает! И Бандит тоже не знает!

— От же ж… крепкий. Чтоб от моей песни и сам освободился… — Калина поднялась и сказала: — Ну что, сестрица, заглянешь в гости?

Ульяна задумалась.

Ей хотелось.

И было интересно, что там, за рекой. Что-то совсем иное, куда более сказочное, чем прочая её жизнь. Но вот… там, дома, бабушка. И Ляля. И Никита. Эля, Игорёк… остальные тоже. Они же беспокоятся. Наверное.

— Ты не обидишься, если не сегодня? У меня там, дома, волноваться будут, — она махнула рукой. — В другой раз и с радостью…

— Не обижусь, — Калина отряхнула руки. — Вот кто бы подумал, до чего в портках удобно-то. Ты, как захочешь заглянуть, позови. Но… погодь. Алён! Набери водицы…

Она протянула флягу, и Алёнка с радостью сползла к чёрной воде, чтобы зачерпнуть её, с огнём и углем.

— Она не видит? — тихо поинтересовалась Ульяна. — Что вода эта… странная вода?

— Видит. Дети всё видят чуть иначе. И потому им проще с миром ладить. А водица, чай, не лишнею будет. На душу она не повлияет, но вот раны затянуть…

— Мёртвого поднять…

— Это уже