Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

Игорьком завтра уже отбывают. А это не мой сценарий, сидеть на бережку, в воду глядеть и грустить, ожидая, когда мы воссоединимся. Тем паче он учиться хочет. А целители учатся долго. Я столько не высижу. Ещё я тут с Лёшкой посоветовалась, он тоже сказал, что если не ёкает, то и фиг с ним…

— Кстати, где он?

— А там, — Ляля снова махнула рукой в туман. — Говорю ж, бабушка руководить любит. Вот и заставила работать на благо общества. В общем, я решила вопрос замужества пока отложить и идти путём самопознания! Заведу блог. Буду рассказывать о поисках любви в этом сложном современном мире…

— И лопатах… — Данька потёр ногу ногой.

— Ты бы оделся, — сказала Ульяна. — А то ж ещё увидит кто…

— Ай, его уже все, кому надо, видели, — Ляля отмахнулась. — А про лопаты ты это зря. Думаешь, это так просто? Лопату правильную ещё выбрать надо, чтоб жениха впечатлить, но без тяжких телесных…

— Уль, подержи, пожалуйста, — ей сунули в руки лопух с грязью. — Я скоренько. Сейчас ополоснусь и пойдём помогать, чего там надо…

— И очень важно рассчитать силу замаха…

Дурдом.

Главное, источник проснулся, а ничего не изменилось.

— … только думаю, как назвать. У Игорька — «Жизнь упыря». Я думала, что «Жизнь русалки», но очень уж похоже получается. Ты не будешь против, если я тут останусь? Ненадолго? На месяц или два, пока личную жизнь не обустрою или в целом-то.

— Не против.

— Точно? А то бабушка уже уезжать хочет. Игорёк вон тоже. За ним дед самолёт высылает. Или вертолёт. Но что-то точно высылает. Никита пока не уверен, что ему делать, но домой он не хочет. А я за ним присмотрю, если останется. Выгуливать буду. Вась? А ты как? Остаёшься?

— Я пока не определился. С вашего позволения я бы тоже принял душ и сменил костюм, поскольку мой нынешний облик…

— Твой блог надо назвать «Жизнь крайне занудного демона», — Ляля опять зевнула. — Уль, а ты заведёшь? Или, может, давай общий? А что! Прикольно будет. Я про мудрость женскую буду, про отношения, а ты про ведьминские разные зелья со снадобьями. Никитку возьмём. У него харизма.

— В каком обличье?

— Во всех, — чуть подумав, ответила Ляля. — Но когда не человек, то больше. Его даже мне потискать хочется. Игорька тоже подключим.

— Он же уедет.

— И что? Пусть он про упырей оттуда вещает, от дедушки. Освещает, так сказать, подробности тяжкого бытия. Только название надо такое, чтоб прям ух…

— Ведьмы, — Данила выскочил на порог, на ходу натягивал майку. На мокрое тело та натягивалась со скрипом. — Ведьмы-ру. Тогда сразу и про всех…

— Ведьмы-ру, — Ляля проговорила, пробуя слово на вкус. — А что… интересно звучит.

Ряды белых палаток выстроились на поле.

Ладно, не ряды. Палаток было не так много. И одна стояла в стороне, охраняемая парой козлов, которые что-то весьма живо обсуждали. Между остальными ходили люди в форме и их присутствие, надо сказать, несколько нервировало Ульяну, намекая, что происходит нечто этакое, нехорошее.

Да и в целом присутствие посторонних здесь было… неприятно?

Пожалуй, что.

Это её земля и нечего тут… Ульяна вовремя себя одёрнула. Земля, может, и её, но палатки эти появились не просто так. Людям нужна помощь.

Наверное.

— Ульяна, — Эля, о чём-то беседовавшая с человеком в форме, обернулась. И волнение на её лице было явным. — Ты…

— Вернулась, — сказала Ульяна и почему-то обрадовалась. Хотя, конечно, странно радоваться тому, что кто-то испытывает волнение. Тем паче вряд ли Элька беспокоилась о ней. — Мы все вернулись.

— Ага! — Данила держал в руках лопух. — Эль, а Лёха где?

— Там, — она указала на крайнюю в ряду палатку. — Только…

Элька чуть прикусила губу.

— Что? Плохо?

— Нет. Просто… его матушку задержали. И кажется, обвинения серьёзные. Он пока беседует с… с кем-то беседует. Извини, я и сама не очень понимаю, с кем именно. Тут столько всех, что я уже сама запуталась. Но это определённо представители власти.

— Ага… Уль, я пойду? А то грязь стынет! Ещё совсем остынет, тогда вообще не очень понятно, останется ли в ней сила…

И Данила едва ли не вприпрыжку отправился к палатке.

— А он не изменился, — Элька произнесла это презадумчиво. — Даже не знаю, хорошо это или плохо… ты сама как?

— Пока не очень поняла, — призналась Ульяна. — Василий в доме. Думаю, скоро подойдёт. У него там…

— Сложности?

— Он демоном стал. В том смысле, что перекинулся. Теперь большой и чешуйчатый.

— Большой и чешуйчатый… — Элеонора подавила вздох. — Просто мечта… с другой стороны… главное, чтобы чешую по дому не разбрасывал. Очень этого не люблю. Ульяна, ты… ты ведь не будешь против?

— Против чего?

— Если я попробую выстроить отношения. Всё-таки он твой жених.

— Хорошо, что напомнила, а то я, признаться, упустила этот момент.

Ульяна закрыла глаза и сделала глубокий вдох, сосредотачиваясь.

Сила отступала. Нет, источник не уснёт, не в ближайшем будущем. Но время её всемогущества почти закончилось. Наверное, надо было сделать что-то… что-то великое.

Мир сотворить, который во всём мире.

Или вот болящих исцелить. Или воздух там очистить, экологию улучшить. А на что Ульяна потратила такую силу? Хотя совесть, шевельнувшаяся было, смолкла.

На себя.

И это тоже важно, не только для Ульяна, но и для мира. Потому что она знает, что тоже часть его. А теперь вот… звенящие нити, невидимые никому, кроме Ульяны, висели в воздухе, вплетаясь в картину мира, протягиваясь между прошлым и настоящим, чтобы сплести дорожки будущего.

Интересно, матушка так же всё видит? Или… нет, не о ней. Вот тонкая, которая связала Ульяну и Василия. Она дрожит под пальцами и рвётся даже не от прикосновения — от мысленного приказа. Рассыпается беззвучно, чтобы развеяться вовсе, будто и не было. А вот и другая, которая протянулась между ней и Данилой.

И если оставить…

Что там, впереди? Светлое будущее и счастье с гарантией? Любовь до гробовой доски, а может, и после? Или как у мамы, когда нет сил разорвать связь, как и выносить её? Нет, Ульяна не собирается рисковать.

Не сейчас.

Если что-то сложится, то пусть само, без договоров и заклятий, без обязательств, навешенных кем-то и чужих обещаний, выполнять которые почему-то должны они с Данькой.

Эта нить тоже тает. И даже будто бы дышать становится легче. А сила вздыхает громко так, протяжно. Вздох этот слышат люди. Вот парень с планшетом принимается планшет трясти, будто надеясь вернуть его к жизни. Кто-то крутит головой, кто-то выбирается из палатки…

— Выброс… — до Ульяны доносится это