Колесо в заброшенном парке - Борис Тараканов

— Шиш тебе! — крикнул Добрыня, испытывая огромное удовольствие от своей внезапной смелости.

Он включил фонарик и пошел в другую сторону. И даже не слишком удивился, когда увидел впереди ту же неясную фигуру с допотопным фонарем. Добрыня остановился и постарался успокоить дыхание. Странно, прежнего ужаса он не чувствовал. Даже страха не было. А что было? Добрыня прислушался к себе. Была усталость. И огромное желание увидеть Бурика и Антонио… Который теперь наверняка их с Буриком разлучит…

Эти думы подхлестнули Добрыню. Он быстрым шагом направился прямо на свет фонаря. Когда до странной фигуры оставалось несколько метров, Добрыня остановился и крикнул в теряющееся под капюшоном лицо:

— Тебе, сволочь в балахоне, делать больше нечего, как меня тут запутывать? — он всхлипнул. — А еще Хозяин!

Этот выкрик, очевидно, забрал последние силы — Добрыня присел на корточки, согнулся и заревел. Совсем как несколько лет назад, когда… Нет, не хочется вспоминать — и так тошно. Худое добрынино тело буквально выворачивалось на изнанку от душивших его слез — почему-то именно сейчас он осознавал себя маленьким и беззащитным.

Внезапно он почувствовал, как худая рука легла на голову. Добрыня сердито отшатнулся.

— Тебя НЕТ! Я никуда за тобой не пойду!

— Значит, так и будешь здесь сидеть? — раздался откуда-то сверху негромкий хрипловатый баритон.

Добрыня поднял глаза. Перед ним стоял высокий худой человек в грязном рваном балахоне — видно, что очень старом. В руках он держал древний фонарь с фитилем. Лица невозможно было разглядеть — его покрывала черная тень от глубокого капюшона. Эта тень притягивала, словно магнитом, и не отпускала взгляд.

— А вы что… по-русски знаете?

— Я знаю много языков. Но мне редко приходится разговаривать.

Добрыня всхлипнул последний раз, неловко поднялся.

— Вы Хозяин?

— Нет, — ответил незнакомец. — Я — Изгнанник. Я проклят так давно, что сам уже потерял счет времени.

— И что вы тут делаете?

— Храню Тайну Покоя.

— Нашли место…

— Я его не выбирал.

Добрыня подумал немного и спросил:

— А зачем вы хотели меня запутать?

— Почему ты так решил?

Добрыня смутился.

— Я вообще-то не знаю… Так говорят. Вроде того, что Хозяин может завести… и бросить.

Через тень от капюшона невозможно было понять — улыбается собеседник или нет.

— Только мне и дела, чтобы заманить куда-то чужеземного ребенка и бросить.

— Я не ребенок…

— Я всего лишь хотел показать тебе выход, но ты сам все испортил. Как и те, другие.

Добрыня вздохнул.

— Сам не знаю, как я заблудился.

— Ты не заблудился. Ты попал в то место, где Пространство Пизанского подгорья не может договориться со Временем. И то, и другое искривляется, а заодно стремится вытеснить любого незваного гостя.

Добрыня переступил ногами. Под ними хлюпнула слизь.

— Что это за гадость? — спросил Добрыня, поморщившись. — Еще и шевелится…

— Это Жидкое Время.

Добрыню передернуло. На дне желудка зашевелился новый спазм.

— Зачем?

— Так выглядит Время, растраченное попусту. Оно никуда не девается, а скапливается здесь и начинает заживо гнить… Зря ты сразу не пошел в мою сторону. Теперь волна Времени прошла мимо и не сможет вернуть тебя назад.

— Куда назад? — испугался Добрыня. — Разве вы не покажете мне путь?

— Никакого пути уже нет, — спокойно ответил не то Хозяин, не то Изгнанник. — Ведь там, откуда ты пришел, уже минуло несколько лет.

— А… — Добрыня опешил. — А как же Бурик? А как же Антонио? Ведь ему было плохо…

— Твоих друзей больше нет. Они давно умерли, не дождавшись тебя. А значит, у них нет боли, сомнений…

— Неправда! — испугался Добрыня. — Вы все врете! Это вас НЕТ, а они есть!

Незнакомец словно не слышал его.

— …сейчас даже нельзя определить то, куда ты попал. Было бы это прошлое — значит, они еще не родились. Будущее — значит, их уже нет на свете. Но здесь нет ни того, ни другого. Нет Времени. Нет Пространства. Значит, и твоих друзей нет.

— Как так нет, если…

— Их не было никогда.

— Но ведь я ЕСТЬ!

— Ошибаешься! Тебя давно уже нет. Так же, как нет меня, нет этих стен…

— Вы знаете, — Добрыня постарался как можно глубже упрятать возникший страх. — У меня и правда НЕТ ВРЕМЕНИ. Меня ждут друзья. И одному из них очень плохо. Я пойду. Извините…

— Ты останешься, — ответил Хозяин. — Тебе просто НЕКУДА идти.

Далекий, пронзительный крик потряс наступившую тишину. Добрыне показалось, что в его грудь вошло очень длинное и очень тонкое шило.

— Бурик! — выдохнул он. — С ним что-то случилось! Мне нужно идти.

Он поднял рюкзачок — вниз шлепнулся кусок шевелящейся слизи.

— Нет, — сказал Хозяин уже не таким спокойно-уверенным тоном. — Этого не может произойти, если волна Времени не вернется назад. Но она НИКОГДА НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ. Время невозможно повернуть вспять.

Лоснящиеся контуры стен дрогнули. Пламя в фонаре заколебалось, бросая вокруг нелепые вытянутые тени.

— А мне плевать! — Добрыня тряхнул рюкзачком и побежал туда, откуда, как ему показалось, доносился крик. На Хозяина он даже не обернулся.

Вскоре ноги начали болеть, нетренированная дыхалка окончательно сбилась. Добрыня остановился, поглощенный темнотой.

— И что дальше? — спросил он, сам не зная у кого.

И вдруг в голове вспыхнула спасительная мысль о запасных батарейках, покоящихся в нижнем кармашке рюкзачка. Как он мог забыть о них, ведь Джузеппе предупредил! Добрыня, обругав себя дураком, на ощупь сменил батарейки и посветил фонариком по стенам. Это были уже знакомые проходы, выложенные неровным кирпичом. Слева отходило ответвление. Возле него на неровной стене красовалась надпись: «Magister FUCK!». Добрыне на миг стало стыдно за эту надпись, но он тут же с радостным воплем подпрыгнул, коснувшись ладонью невысокого потолка.

Внезапно боль прекратилась. На смену ей пришло странное спокойствие. Бурик с трудом разлепил глаза. Антонио сидел рядом и тяжело дышал.

— Ну… как ты? — спросил Бурик.

— Теперь хорошо… Спасибо тебе. Как ты себя чувствуешь?

— Н-не знаю… Кажется, никак.

— Прости, это было так больно… Прости меня, пожалуйста!

Бурик вытер мокрое лицо рукавом и попробовал улыбнуться.