Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

с вуалями на лицах женщин и юных культиваторов, сопровождаемых слугами в изумрудных одеяниях. За ними следовали представители рода Сонг, их свита была менее многочисленной, но более громкой – они прибыли на летающих зверях. Как минимум пара ястребов с лазурными перьями, точно имелась. И чуть позже прибыли два младших княжеских дома, чьи представители не получили официального приглашения, но сослались на “необходимость укрепления связей” и были, по сути, допущены из дипломатической вежливости.

Но не только знать потянулась в обитель Пяти Пиков Бессмертных. Рынок у северной стены, куда обычно привозили товары раз в неделю, в этот день наполнился лавками, повозками и коврами купцов из самых отдалённых земель. Продавцы редких благовоний из Западной Песчаной Долины… Разносчики пилюль низкого ранга… Ремесленники, предлагавшие медальоны с гравировкой фамилии или имени на удачу… Торговцы едой – пирожки с грибами девяти ароматов, жареный рис в лотосовых листьях, сладкие плоды слезы дракона… Слуги секты не стали выгонять их – мудрые старейшины понимали, что где торгуют – туда приходят слухи, а где слухи – там и сила узнавания. А в этот день всё, даже капля внимания публики, могла решить судьбу того или иного юного бойца.

Особую тревогу вызвало вполне ожидаемое появление разведчиков и представителей других сект. Они были немногословны, в нейтральных одеяниях и под масками вежливости таили острые взгляды. Особенно заметны были. Двое старших учеников из секты Пылающего Дракона – секты с не слишком дружелюбной репутацией, специализирующейся на разрушении и подавлении ядра противников. Мастер-убийца из маленькой, но весьма опасной секты Песчаной Тени, который вовсе не скрывал, что прибыл, чтобы лично взглянуть на “молодую кровь” потенциальных врагов. И, что особенно удивительно, женщина в одежде школы Лунного Лотоса, личная ученица старейшины Со Ёнгука, та самая уже известная в определённых Соль Хва. Её присутствие могло означать лишь одно – интерес к одному конкретному участнику.

С третьим ударом Небесного Гонга, который звучал только в особые дни, по центральному двору начали собираться зрители. Простые ученики секторы – в чётком строю. Представители родов – в навесах, обитых шёлком. Старейшины – в ложах, откуда открывался полный обзор на Церемониальную арену, выложенную из белого мрамора, на которой были выгравированы древние круги печатей – Кольца Чистой Воли.

Когда над ареной всплыли пять золотых фонарей, символизирующих Пять Пиков, и под небом пропел белый журавль – священный зверь секты, всё стало ясно. Состязание начинается. И среди сотен глаз, смотрящих на участников… Сегодня были и те, кто искал немого юношу, чей прогресс оборачивался угрозой и для родов, и для самих сект. Но пока он был всего лишь тенью среди множества, молчаливой фигурой в толпе – той самой “пушинкой”, которая могла обрушить гору.

Над Церемониальной ареной, где мраморные круги печатей казались выжженными на поверхности земли самим солнцем, царила почти священная тишина. Все места в ложах уже были заняты – и старейшины секты, и представители благородных домов, и даже те, кого не приглашали официально, но которых никто не осмелился выгнать. Каменные скамьи для обычных гостей заполнились плотной толпой, чьи взгляды неотрывно были устремлены на центр площадки.

И тогда, точно по ритму заранее отмеренного времени, один из старейшин секты Пяти Пиков Бессмертных – высокий седовласый мужчина в одежде из небесно-синего шёлка, украшенной нитями золота, поднялся на возвышение у северной стороны арены. Он стоял прямо перед Кольцом Истинного Призвания – кругом, где обычно проходила церемония допуска учеников к продвинутым уровням обучения. Старейшина был хорошо известен в секте как Се Хоён – хранитель древней дисциплины Внутреннего Пламени и один из самых строгих представителей Совета Старейшин. Его голос был чист, глубок и раскатист, как вода, падающая с горного утёса.

– Да услышат все собравшиеся! Начато Ежегодное Состязание Молодых Мастеров и Учеников Пяти Пиков Бессмертных! – Провозгласил он, и его голос, усиленный тонкой магической плетью звука, прокатился над ареной. – Пусть выйдут те, чьи сердца горят стремлением, чьё ядро наполнено духом прогресса, и чья воля не сломлена страхом поражения!

Под звуки барабанов и звон гонга с разных сторон арены начали выходить ученики и молодые мастера, одетые в лучшие тренировочные мантии своих дворов. Многие из них были потомками благородных семей, и их боевые одежды были украшены узорами, символизирующими их происхождение. Золотые нити в форме фениксов… Вышитые лотосы… Волны и драконьи когти… У каждого имелось и личное оружие, амулеты, защитные обереги. Они выстроились в организованные группы, каждая с гордой осанкой, словно отдельная фаланга. Но вдруг, когда уже почти весь первый поток участников занял свои места на отведённой части арены, внимание многих гостей, особенно из лож, привлекла странная фигура.

Немного в стороне от основной массы, у самого края начерченного на камне круга, уже стоял молодой парень. Он был одет в не свежую мантию официального ученика, а в потёртую, заметно заштопанную одежду – ту, что выдавали ученикам низшего ранга или помощникам мастеров. Его наряд не выделялся ничем. Даже наоборот – выглядел почти бедно по сравнению с богато украшенными боевыми одеяниями других. Но что по-настоящему выделяло его – это реакция остальных участников. Все стояли так, словно вокруг него была невидимая черта. И у всех наблюдающих за этим, возникло стойкое впечатление, что все участники инстинктивно держались от этого парня на расстоянии, как будто его присутствие само по себе нарушало привычный порядок. Некоторые украдкой косились в его сторону. Кто-то – шептался с соседом, едва заметно указывая на него подбородком.

При виде этой странности, в ложах благородных домов поднялся легкий шорох. Глава семьи Хваджон, сидящий в украшенном нефритом кресле в центральной ложе, не сводил взгляда с этой одинокой фигуры. Рядом с ним слегка ёрзал на стуле Хваджон Мунджэ, его внук, который уже нетерпеливо подпрыгивал, узнав знакомый силуэт. В ложах по соседству переглядывались.

– Это он? Тот самый немой? – Шепнул один из представителей дома Ён.

– Тот самый, что был принят старейшиной Йонг Мином под покровительство?

– Глупости. Просто жалкий слуга, наверное. Почему он здесь вообще стоит? Кто его туда пустил?

– Погоди… Если он стоит там… Значит, он допущен к состязанию…

И в этот момент настороженность усилилась. А старейшина Се Хоён, казалось, тоже заметив этого странного участника, на мгновение оборвал свой голос, и его тёмные глаза резко сузились. Но затем он продолжил, с чуть более напряжённой интонацией:

– Пусть же каждый, кто вступит в бой, покажет не только силу плоти и духа, но и чистоту воли. И пусть судит арена – беспристрастно и справедливо.

Когда барабаны