"Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров

они болезненнее, но и безопаснее одновременно. Для Лисапеты безопаснее. – Елизавета Петровна, вы здесь? – повторила она уже громче и решительнее. – Мне нужно с вами поговорить! Подойдите к выходу, пожалуйста!

Ей не хотелось самой внедряться в эти влажные и душный джунгли, от мешанины тяжелых ароматов начинала кружиться голова, но, если придется, она пойдет до конца. Лишь бы тут помимо экзотических растений, не водились экзотические животные. Мирослава вспомнила смету: никаких животных, только растения, удобрения и препараты для химических обработок.

Она уже почти решилась, когда в самых недрах оранжереи началось какое-то движение, заколыхались верхушки экзотических растений, словно бы к Мирославе сквозь густые заросли прорывался доисторический ящер. Она даже сделала шаг к выходу. Просто так, на всякий случай.

Конечно, это не был доисторический ящер! Конечно, это была всего лишь Лисапета. Как всегда напуганная и встревоженная Лисапета.

– Что случилось?! – Выдохнула она, вытирая влажное и раскрасневшееся лицо уголком повязанной на голове косынки. – Что опять случилось?

Страх и ожидание беды, что веяли от нее, были ощутимы почти физически, они были такими же душными, как и сама атмосфера оранжереи.

– Ничего не случилось, Елизавета Петровна! – Мирослава сделала еще один шаг к выходу.

– Слава богу! – Лисапета сдернула косынку, помахала ею перед лицом. – У меня чуть инфаркт не случился.

– А у меня непременно случится, если мы не выйдем на свежий воздух прямо сейчас. Невыносимая духота! Просто невыносимая!

– Оптимальная, – поправила ее Лисапета. – Вот теперь все, как нужно!

Ее лицо раскраснелось, лоб снова покрылся каплями влаги, а дыхание было шумным и частым. Не с Лисапетиной тучностью работать в таких вредных условиях, но кто же станет лишать ее единственной радости в жизни? Мирослава не решится. Да и долго ли ей еще позволят хоть что-то здесь решать?

– Жду вас снаружи! – Мирослава вышла из оранжереи, подставила разгоряченное лицо свежему ветру, вытерла лоб рукавом худи.

Лисапета вышла следом, порылась в карманах старых джинсов, вытащила ключ и заперла оранжерею на замок. А Мирослава с какой-то горечью подумала, что теперь можно и не запирать. Наверное, Лисапета подумала о том же, потому что виновато улыбнулась.

– Никак не привыкну, что детей больше нет. – Все из того же кармана она достала пачку сигарет и зажигалку. – Я закурю, не возражаешь?

– Не знала, что вы курите, – удивилась Мирослава.

– При детях не курю, но теперь некому подавать дурной пример. – Она щелкнула зажигалкой. – Школу, наверное, теперь закроют, – сказала, выпуская струйку дыма. – Школу закроют, а нас рассчитают. Ведь так, Мира?

– Не знаю. – Мирослава пожала плечами.

– Не обманывай себя. – Лисапета усмехнулась. – После всего, что здесь произошло, какой родитель захочет связываться с нашей школой?

Она так и сказала «нашей», словно и в самом деле считала Горисветово частью своей жизни. А может и считала? Что Мирослава вообще знала о ее жизни?

– Всеволод Мстиславович что-нибудь придумает. Если не школа, то какой-нибудь пансионат.

– И кем я буду в этом пансионате? – Лисапета смотрела на нее, прищурившись, то ли из-за дыма, то ли из-за плохого зрения. – Старшей воспитательницей? – Она грустно улыбнулась, а потом махнула рукой с зажатой в ней сигаретой. – А впрочем, не важно! Давно нужно было покончить со всем этим!

– С чем? – спросила Мирослава.

– Пройдемся? – Не дожидаясь ответа, Лисапета пошагала прочь от оранжереи. – Так о чем ты снова хочешь со мной поговорить? – спросила она и тут же сказала: – Ты уж извини, что я так… неофициально. Без пяти минут безработной позволено, правда?

Несколько мгновений Мирослава вглядывалась в ее широкую, обтянутую вязаной кофтой спину, а потом поспешила следом.

– Я хотела поговорить про башню.

– Башню? – Лисапета замедлила шаг, обернулась. – Что еще? – В ее взгляде была смертельная усталость. Мирославе вдруг стало ее жалко. Жизнь прошла мимо этой несчастной женщины, лишь однажды задев подолом своего роскошного вечернего платья, пообещав чудо, но так его и не дав. – Всем есть дело до этой башни. Абсолютно всем…

– Вы же дружили с Разумовским? – Мирослава решила не юлить. Может быть, ни у нее, ни у Лисапеты больше не будет времени на разговоры о том, что волнует их обеих.

– Дружили? – Лисапета усмехнулась, покачала головой. – Я любила его, Мира, – сказала с какой-то обреченностью. – Никого и никогда я так сильно не любила.

– А он?

– А что он?

– Он любил вас?

– Он позволял любить себя. Понимаешь? – Лисапета зябко поежилась. – Мне этого хватало. Это и есть твой вопрос? Я думала, ты спросишь, как можно любить убийцу. – Она в упор посмотрела на Мирославу.

Нет, она не станет об этом спрашивать. Собственные демоны научили ее с понимание относиться к чужим.

– Он был особенный. – А Лисапета, кажется, не ждала от нее ни одобрения, ни осуждения. Может быть, ей просто хотелось выговориться? – Он горел своей работой. Этой чертовой башней горел. Ты слышала про Светочей? Помнишь эту его сказочку про Светочей? Или совсем все забыла?

– Кое-что помню, – сказала Мирослава осторожно. – Это помню точно.

– Вот! – Лисапета кивнула. – Иногда мне казалось, что он сам им стал.

– Кем? – спросила Мирослава.

– Светочем. Выгорел до донца. Он ведь приехал в Горисветово совсем другим. Я помню нашу первую встречу. – Лисапета мечтательно улыбнулась. – Он заблудился в овраге. Шел из деревни и заблудился. А я его нашла. Он так радовался! Ты не представляешь, Мира, как он радовался предстоящей встрече!

– С Всеволодом Мстиславовичем?

– С башней! С этой проклятой Свечной башней! Если бы мне вдруг вздумалось его ревновать, я бы ревновала его не к женщине, а к вот этому чудовищу! – Она обернулась, посмотрела туда, где в уже почти сгустившихся сумерках виднелась черная стена Свечной башни. – Я его нашла. В овраге нашла. Понимаешь?

Мирослава молча кивнула.

– Я нашла, а она отняла. Он был одержим своей работой. Все время повторял, что близок к разгадке…

– К разгадке чего? – Мирослава затаила дыхание.

– Вот и я все время спрашивала, что он разгадывает.

– Он вам рассказал?

– Пустое… – Лисапета махнула рукой. – До сих пор не понимаю, зачем ему все это было нужно. Он даже ездил в Чернокаменск. Мы вместе с ним ездили. Это было такое чудесное путешествие! Я не люблю дороги, ни короткие, ни длинные, но тогда мне хотелось, чтобы Чернокаменск был за сотни километров от Горисветово.

– А зачем вы ездили в Чернокаменск? – спросила Мирослава.

Прежде чем ответить, Лисапета окинула ее долгим, задумчивым взглядом.

– Тебя тоже это не отпускает, – сказала, словно отвечая на какие-то собственные мысли. – Мы все попались в сети этого места. Максим первый, а мы следом за ним.

– Да, – Мирослава кивнула, – мы попались в сети…

– Он был уверен, что