Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

Я же использовал эту комнату в качестве аппаратной. Там стояли два видеомагнитофона, на которые выводились записи с камер, расположенных в приёмной и в моём кабинете. И если про первую знали многие, то про вторую только мы с Владом. Ну и вот теперь узнал Валерон.

Не убирая клинок из его уха, я второй рукой остановил запись, немного отмотал её и включил воспроизведение. Попало на момент, где бандит орал и обещал, что отберёт у меня всё. Я прибавил на мониторе громкость, чтобы можно было оценить качество записи звука. После небольшой демонстрации я выключил магнитофон и сказал:

— Как ты уже, наверное, догадался, на этой записи есть всё: и то, как ты признаёшься в похищении трёх человек, и как угрожаешь мне и моим близким, и то, как я твоей мордой стол полирую. Сегодня же эта запись будет размножена. И если со мной хоть что-то случится, это выйдет в эфир на моём телеканале и на одном из государственных. Это видео уйдёт в народ, я тебе это обещаю. Если что-то случится хоть с кем-то из моих близких, произойдёт то же самое — запись будет обнародована. Только, помимо этого, я ещё тебя найду и убью. Я это могу, думаю, ты уже это понял.

Я выдержал небольшую паузу, чтобы отморозок переварил информацию, после чего продолжил:

— И я настоятельно тебе советую не творить больше никакой дичи. Ты и так уже перешёл черту, то из уважения к твоему брату, я оставляю тебя в живых. И из уважения к нему эта запись не будет нигде светиться. Если, конечно, ты не вытворишь очередной тупости.

— Насрать мне на эту запись, — прошипел бандит.

— Лукавишь, любезный. Не насрать. Понятно, что с таким братом, как у тебя, за угрозы и даже за похищения тебя не притянут. Но репутация, Валерон, что насчёт репутации? Репутация Ильи Николаевича у простых добропорядочных граждан будет подмочена, когда они узнают, какой у него брат. Сам Илья Николаевич, думаю, будет не в восторге, когда это всё разойдётся по стране.

— Ты не посмеешь.

— Ещё как посмею. Ты же мне другого выхода не оставляешь. Я просто защищаюсь. Прекрати на меня нападать, и мне не придётся защищаться. Но я недоговорил о репутации. Как к тебе будут относиться все те, кому ты пока ещё внушаешь ужас, после того, как увидят запись, где тебя возит мордой по столу девятнадцатилетний пацан, вытирая твоей холёной рожей сопли и слюни? Сможешь ты после этого строить из себя грозного и всемогущего бандита? Или к тебе навсегда приклеится погремон Валера-тряпка?

После этих слов Давыдов-младший дёрнулся, да так, что чуть сам не нанёс себе травму, несовместимую с жизнью. Я еле успел вытащить клинок из его уха.

— Тише! Тише! — прикрикнул я, возвращая клинок на место. — Ты мне живым нужен. Я не хочу расстраивать Илью Николаевича.

Похоже, я немного переборщил. Но ничего. Хуже уже не будет. Мы с Валероном дошли до предела в нашей конфронтации. А вот объяснить отморозку, что его ждёт, если он не прекратит воевать, стоило.

— В общем, резюмирую! — произнёс я. — Сейчас ты позвонишь своим людям и скажешь, чтобы они отпустили заложников. Как только мои друзья и журналистка будут в безопасности, я тебя тоже отпущу. После чего буду готов встретиться с Ильёй Николаевичем и обсудить сложившуюся ситуацию. Впредь дела я буду вести только с ним. А тебя чтобы я больше не видел и не слышал. В противном случае… ну ты уже понял, что произойдёт в противном случае. Кстати, я тебе завтра вышлю копию этой записи, посмотришь, как ты себя безобразно ведёшь на переговорах. Может, выводы какие сделаешь. А сейчас звони и вели отпустить моих друзей!

Бандит на это ничего не ответил, он лишь сопел и тяжело дышал.

— Ты меня понял? — спросил я и немного пошевелил клинком.

— Понял, — прошипел Валерон.

— Тогда звони!

Глава 21

Проснулся я рано, в начале шестого. Полностью отдохнувшим и полным сил. Это было неудивительно, так как в сон меня погрузила Настя. Иначе я бы до самого утра не заснул, постоянно прокручивая в голове события последних дней и выстраивая планы по преодолению возникших проблем.

Голова и так шла кругом, а ещё и Коростылёв «порадовал» звонком чуть ли не в полночь. Рассказал, что ему звонил Сибирский князь, и пообещал устроить нам всем здесь такую жизнь, что мало никому не покажется. Губернатор сказал, что Илья Николаевич был не просто недоволен, а прямо-таки взбешён.

Из хороших новостей было то, что князь пообещал с нами разобраться по приезде в Екатеринбург, а пока он находился в Москве и собирался пробыть там минимум три дня. Это значит, что у меня есть трое суток на то, чтобы подготовиться к отражению атаки, какой бы они ни была. В том, что без брата бандит ничего не станет делать, я был уверен.

Ещё по разговору с губернатором я понял, что Валерон не всё рассказал князю о визите на завод. Об эпизоде с вытиранием стола его мордой бандит умолчал. Либо Сибирский князь просто не стал рассказывать об этом Андрею Андреевичу. Если первое, то оставалась надежда, что, узнав про беспредел, учинённый братцем, Илья Николаевич немного успокоится, и с ним можно будет договариваться. Но особо на это рассчитывать, конечно, не стоило.

Но так как от Валерона можно было ожидать чего угодно, Жуков подогнал ко мне домой усиленную охрану. Настя, разумеется, ночевала у нас. По настоянию моей матери с соблюдением всех приличий — в Катькиной комнате. А сестру временно переселили в комнату к Светке.

Острова под персональной охраной Гриши и Влада должна была провести ночь в здании Уральского филиала Московского Промышленного банка, а наутро они с Орешкиным планировали вылететь в Москву.

Поняв, что уже не усну, я встал, оделся и прошёл в гостиную. Там сидел отец и пил чай.

— Ты ещё не спишь или уже? — поинтересовался я, включая кофемашину.

— Уже, — ответил отец.

Сварив кофе, я сел за стол напротив отца. Какое-то время мы сидели молча, я пил свой кофе, отец — чай, а потом он вдруг неожиданно сказал:

— Ты всё сделал правильно.