Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

— Ну надо же, Петр Ильич, — произнес я насмешливо. — Нападение на сотрудника Судебного Бюро средь бела дня. Очень неосмотрительно с вашей стороны!

Виктор тут же оказался рядом, помогая удерживать извивающегося Голованова.

— Вы пожалеете об этом! — кричал Голованов. — Я служил империи долгие годы! Вы не знаете, с кем связались! Чертов сопляк, думаешь, тебе это сойдет с рук?

— О, я думаю, это вы не знаете, с кем связались, — сказал я, затягивая узлы на его запястьях.

Все же полезные у Судебного Бюро стяжки. Ни разу не пожалел, что всегда ношу с собой несколько.

Когда Голованов был надежно связан, Виктор повернулся ко мне.

— Какой план? — спросил он. — Просто отдать его Бюро? Это же глупость.

Я улыбнулся, коснувшись пальцем разбитой губы и глядя на кровь, но не стирая ее, это еще пригодится.

— Не глупость, а отличная возможность, — ответил я. — Мы его допросим. Если заказчик не он, то настоящий человек, что организовал похищение, зашевелится, поняв, что он под угрозой. А в такой ситуации люди совершают ошибки. Стресс, страх, ограничение времени. Это все давит. Да, Петр Ильич?

— Твоя самоуверенность впечатляет. Ты просто не представляешь, кому переходишь дорогу.

Я наклонился к Голованову, заглядывая в глаза.

— Все верно, не представляю. И просто чертовски сильно хочу узнать, кому же я перешел дорогу. Так что будьте добры, расскажите мне, Петр Ильич, кто же меня так ненавидит? Договорились⁈

— Пошел ты! — плюнул мужчина, но в меня не попал, ибо я ожидал подобного.

Подняв правонарушителя, мы доставили Голованова в Судебное Бюро. Пока сотрудники его оформляли и заполняли необходимые бумаги, я направился к кабинету Соколова.

Андрей Павлович, как всегда, был погружен в работу. Когда я вошел (поймав несколько отравленных игл на свою защиту, не без этого, конечно), он поднял голову от бумаг и удивленно посмотрел на меня.

— Максим? Что случилось с твоим лицом?

Я плюхнулся в кресло напротив него, не дожидаясь приглашения.

— Профессиональная маскировка. Андрей Павлович, у меня есть новости, которые вас заинтересуют.

Я рассказал ему о расследовании, о нити, которая привела к Голованову, и о том, как я привел его в Бюро за нападение на сотрудника, то есть на меня.

Соколов слушал внимательно, его брови поднимались все выше по мере того, как я излагал события.

— Ну ты и наворотил дел, — сказал он наконец, но в его голосе я услышал нотки одобрения. — Хотя, должен признать, план неплохой. Но ситуация серьезная, Максим. Очень серьезная. Голованов… у него могут быть весьма влиятельные покровители.

— Я знаю, — кивнул я. — Поэтому мне нужна ваша помощь. Мне нужно первым допросить его, еще до дознавателя, который может вмешаться в процесс. Я уверен, что за покушением в поезде и похищением семьи Виктора стоит один человек. И я это дело так не оставлю!

Соколов задумчиво потер подбородок.

— Это будет непросто, — сказал он. — Но я постараюсь устроить. Нужно пару часов, пока его оформят, а пока он будет в клетке. В общем, посиди пока в главном зале, я посмотрю, что можно будет сделать.

— Спасибо, Андрей Павлович. Я буду ждать, — кивнул я, поднимаясь с кресла.

— Максим, — внезапно сказал мой наставник с какой-то беспокойной ноткой. — Если за ним стоит слишком влиятельный человек, прошу тебя, отступи. У тебя не так много ресурсов, чтобы противостоять высокопоставленному чиновнику. Тебя раздавят как таракана и забудут. А дело замнут. Ты не представляешь, как в столице у чиновников развязаны руки.

— Я уже пережил пару покушений. И нет, я не остановлюсь. Знаете, Андрей Павлович, я читал одну историю, еще в детстве, про человека, который пошел против очень влиятельного чиновника, который метил в правители целого государства. И он не отступил!

— Что же стало с этим человеком? — заинтересованно спросил Соколов.

— Его убили. Пырнули ножом в подворотне. Но он получил второй шанс. И в этой своей второй жизни он никогда больше не отступал.

— Жизнь, увы, не похожа на те сказки, что ты читал. И нож под ребром может оказаться фатальным, даже с учетом твоих магических возможностей. Но Максим, это не самое худшее, что может произойти. Все твои близкие могут пострадать.

— Именно поэтому нужно поймать эту сволочь! — бросил я, заканчивая разговор.

Выйдя из кабинета Соколова, я направился в комнату ожидания. Впереди была долгая ночь, и я знал, что она может стать решающей в этом расследовании.

Глава 17

Я сидел в общем зале Судебного Бюро, лениво наблюдая за снующими туда-сюда сотрудниками. Их озабоченные лица и торопливые шаги создавали впечатление муравейника, в котором каждый знает свое дело. Вот только я в этом муравейнике был, скорее, бездельничающим сверчком, коротающим время в ожидании своего часа.

Виктор предпочел остаться снаружи, и я не мог его винить. Бывший ликвидатор Бюро вряд ли горел желанием лишний раз мелькать в этих стенах. Да и кто знает, может, он просто не хотел портить свою легендарную репутацию, слоняясь по коридорам, как обычный посетитель. Хотя кто его узнал бы, кроме вышестоящих чинов?

Время тянулось медленно, словно патока. Я развлекал себя тем, что придумывал истории для каждого проходящего мимо сотрудника. Вот эта дамочка с пышной прической наверняка тайный агент, внедренный в Бюро иностранной разведкой. А тот худощавый очкарик, спотыкающийся на ровном месте, — гениальный аналитик, чьи выводы не раз спасали Империю от краха.

Забавно, как воображение может скрасить даже самое унылое ожидание. Я и сам не ожидал от себя такой живой фантазии. С другой стороны, применение магии требует от своего носителя живого воображения и в этом мире мне приходилось практически всю жизнь его тренировать.

Наконец, спустя час, который показался мне вечностью, я заметил знакомую фигуру Андрея Павловича Соколова. Он шел ко мне своей фирменной походкой — неторопливо, но целеустремленно, словно каждый его шаг был выверен и просчитан.

— Ну что, Максим, — начал он без предисловий, — у тебя есть тридцать минут. После этого придет дознаватель, и тебе придется уступить ему место.

— Всего полчаса? — Я поднял бровь, изображая удивление. — А как же чай, задушевные беседы и неторопливые расспросы? Клиент-то — важная птица.

— Оставь свое остроумие для допроса, может, оно тебе там пригодится, — хмыкнул Соколов, но в его