Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа - Марс Букреев

class="p1">— Тем не менее, я всегда верил — правила, мораль и нормы высшего сословия, выстроены на таких вещах, как честь, храбрость, верность роду и честность. Когда Ингвар Воронцов удостоил меня усыновлением, я был уверен, я попал в круг людей, для которых те качества, что я назвал, не пустой звук.

Так это и было, пока я гостил в особняке Воронцовых. Его светлости Алексей и Ингвар — образец для подражания, в них сошлось все качества, присущие для патрициев.

Про себя усмехнулся, приукрасить действительность никогда не бывает лишним. Не рассказывать же, как Старик пытался избавиться от Ильи моими руками, а от меня его. Не упоминать же, как меня, чуть ли не пинками, выставили за ворота резиденции сиятельных бояр.

— Но, когда я прибыл сюда, в Томский Университет для благородного сословия, замечу, самое лучшее учебное заведение в Третьем Риме, за Уралом. То первое, с чем я столкнулся — гнусная записка, наполненная оскорблениями и угрозами.

Я выудил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

— Вот она! Сначала, я счел все написанное в ней глупой шуткой. Розыгрышем. Пускай и неумелым. Но затем! Сначала, его милость разыграл меня, притворившись учителем, и указал мне на дверь в аудитории. Затем, мы с ним довольно бурно поспорили. Но все это в прошлом. Наши отношения мы выяснили, в том числе и благодаря неравнодушному отношению Совета.

Тогда, я все еще не думал, что эта записка, играет хоть какую-то роль, в произошедших событиях. Но после, меня попытались обвинить в таком низком преступлении, как воровство. И если бы не помощь ее светлости, то мое имя оказалось бы навсегда запятнанным. После, произошли те события в парке, о которых мы говорили сегодня.

Я подал записку Леониду.

— Прочитайте, что там написано, ваша милость, и ответьте мне на вопрос. Как я должен воспринимать все со мной случившееся? Я же воспринимаю его так, что некая группа, поставила целью, либо опорочить мое имя, либо причинить мне физический вред. Но им стоило бы учесть, что я не позволю сделать ни того, ни другого.

У авторов этого мерзейшего письма, нет ни одного качества, присущего патрицию. Хотя, можно не сомневаться, родители их настоящие аристократы. Так почему же, мне вменяют в вину, что я всеми силами пытаюсь отстоять и свое имя, и имя рода?

Как бы вы, господа, вели себя, если бы такое письмо получили вы? Возможно, есть иное решение этого вопроса. Но я, как человек простой, решаю его теми способами, к которым привык. В праве ли, хоть кто-то, требовать от меня извинений, когда на кону стоит честь рода?

И последнее, нравится это кому или нет, но я — полноправный патриций. И мое прошение к императору, рано или поздно, окажется в руках государя. Просить я его буду только об одном. Позволить мне, вызвать на дуэль того, кто написал это письмо, прикрывается своим благородным именем, но ни на йоту не соответствуя ему. И вызвать на настоящую дуэль, а не на кулачную потеху.

Я сел. Записка гуляла по рукам членов Совета. Уверен, многим пришло в голову, не напечатал ли я ее сам, чтобы оправдать свои действия. Но вслух такое высказать не решались. Ведь это — прямой вызов. И да, не на товарищеский матч по боксу.

Еще я знал, почти все здесь, прекрасно знают, кто такие «Союз благородных сердец», но делают вид, что впервые слышат об этом.

— Очень прискорбно, — вымолвил Леонид, — что кто-то, в столь грубых выражениях обращается к вам.

Его взгляд стрельнул в сторону Демьяна и компании.

— Это, конечно, объясняет ваше поведение, столь эмм, несколько импульсивное.

— Наверное, уже и извинений от Михаила не стоит требовать, — твердо произнесла Наталья, — не хотелось бы, чтобы слухи о предвзятости Совета, достигли самых верхов нашего сословия.

Леонид поджал губы. Взял бумагу, ту на которой до этого писали свое мнение члены Совета, и что-то коротко чиркнув в ней, передал дальше. Бумага вновь пошла по рукам. Когда она вернулась к Леониду, тот, не слишком-то веселым голосом, заявил:

— Совет поменял решение. Действия его милости Михаила Шелестова признаются полностью соответствующими патрицианской чести. Мы разделяем его мотив — защитить свое честное имя и имя своего рода.

Вот и отлично! Кое-как встроиться в общество аристократов, пускай и тех, кто «пожиже», как назвал их Старик, мне вполне удалось. И в личном конфликте с Демьяном, и в импровизированном суде чести.

Самодовольно улыбаясь, Наталья посмотрела на Леонида:

— Эх, выяснить бы еще, кто способен на подобную низость, как эта записка.

Леонид молча кивнул, не особо обратив внимание на ее слова.

И тут раздался громкий голос:

— Это я ее написал!

Все обратили взгляд к говорившему. Демьян стоял прямой, словно проглотил аршин. На бледном лице — решимость. Горящий взгляд устремлен на меня.

Зачем он это сделал? Хотя, глупый вопрос. Неужели, я поверил, что его извинения искренние? Он принес их только по одной причине, под давлением обстоятельств. Ему просто некуда было деваться.

Теперь, услышав мои слова, про вызов, он…что? Решил принять его и разобраться со мной окончательно? Странно. У него ведь уровень Легионера, насколько я слышал. Но кто знает, может быть, на такие случаи существуют специальные правила, уравнивающие возможности дуэлянтов.

— И зачем ты это сделал? — спросил кто-то из Совета.

— Тихо! — выкрикнул Леонид, заглушая вопрос.

Когда Демьян признался, или взял вину за сестру, кто их там разберет, Леня чуть не хлопнул себя по лбу. Теперь, он видимо, решил всеми силами не допустить новой конфронтации.

— Тихо, — снова повторил он.

Его взгляд перебегал с Демьяна на меня и обратно.

— Ты должен сделать вызов, — негромко подсказал мне Илья. — Прямо сейчас.

Я снова встал. Мы пересеклись с Демьяном взглядами. Ох, и ненавидел же он меня? Неужели, просто за то, что я не из высшего сословия. Или ему сестренка, что-то напела?

— Михаил!

Леонид смотрел на меня.

— Прежде, чем ты бросишь вызов Демьяну, я, как председатель Совета, предлагаю вам обоим примириться. Записка, оскорбительна, поступок неприемлемый. Но стоит ли, ради глупой шутки затеивать кровопролитие?

Я посмотрел на Демьяна. Тот стоял все так же, словно бесчувственный столб. Сестренка его, аж кулаки сжала в нетерпении. Так она что, хочет, чтобы ее брат рисковал жизнью? Странная бабенка.

Взглянул на Наталью. Та, чуть заметно пожала плечами. Делай, что хочешь, я так это понял.

Я лихорадочно прокручивал в голове последствия своего выбора. Осуществить угрозу и вызвать Демьяна. Пожалуй, в моем понимании это был самый подходящий поступок. Одно мне не давало