И возродятся боги - Наталья Способина

путь – на остров, где нас встретил безумный ведун кваров, на остров, который пустил Альгидраса и всех, кто принадлежит его роду, потому что здесь растет его сын, привезенный сюда тем же Гаттаром…

Я потерла лицо ладонями, слушая, как Алвар вполголоса пересказывает эту информацию Гриту. Господи, это все было задумано годы назад! Когда ведун предал Сумирана и стал служить Гаттару. У меня просто в голове не укладывался план такого масштаба. Куда там Миролюбу с гибелью его дружины.

– Я знаю тот остров, – подал голос Грит. – Он в дне пути к югу отсюда. Лодьи не могут к нему подойти. Я однажды добирался вплавь. Там ничего нет. Скалы и песок.

– Вот туда нас и отправляли Альтар с Сумираном, – произнес Алвар и, болезненно застонав, поднял лицо к небу.

– А этот остров тогда кому сейчас принадлежит? – спросила я, все еще надеясь непонятно на что.

– Выходит, Гаттару. Ему же и служат теперь ведун и новый старейшина, – устало произнес Алвар, подтверждая мою правоту. – Ведун живет здесь?

– Нет, – мотнул головой Грит. – Он появляется порой, и это каждый раз к беде.

Алвар еще что-то уточнил, и Грит ответил, но я уже не слушала. Мне стало разом плевать на судьбы миров. Я хотела одного – забрать своего сына и сбежать отсюда на край света.

– Я понял, – наконец произнес Алвар по-словенски. – Помнишь историю о том, что на острове Харима был бунт, от которого ему пришлось бежать в Старогорское княжество?

Я заторможенно кивнула.

– А остров, по легенде, ушел потом под воду.

Я снова кивнула.

– Это тот самый остров.

Я осмотрелась по сторонам и заметила:

– Но он не под водой.

– А он, верно, и не уходил. Его хранит новая Святыня. И именно она укрывает его теперь от брата Сумирана, хотя остров находится под самым его носом.

– И кто ее, по-твоему, создал? – спросила я, переведя взгляд на кваров.

Тех явно нервировала готовность Врана вступить в бой, но приказа никто ослушаться не посмел – мечи оставались в ножнах.

– Тот, кто поднял бунт и попытался завладеть Девой. Думаю, он хотел абсолютной силы, ибо созданная им Святыня была лишь малой частью…

Алвар добавил что-то по-кварски, и Грит неожиданно произнес:

– Гарай долго живет на свете. Он взрастил не одно поколение старейшин.

По моей коже пробежал озноб, а слезы сами собой вновь покатились из глаз. Это значит, Гарай такой же бездушный, как и основатели.

– Алвар, ты как хочешь, а я иду за сыном!

– Мы ждем Альгара, краса! – голос Алвар прозвучал жестко.

– Но Альгидрас ушел с Альмирой. Если она обманула его, то мы можем его не дождаться! Ты не понимаешь? Нам нельзя было разделяться. Я ведь это чувствовала! – в отчаянии воскликнула я.

Зажмурившись изо всех сил, я попыталась потянуться к сыну. Я надеялась почувствовать маленький родной огонек, теплый и ласковый, но его не было.

– Попробуй услышать Димку, – попросила я Алвара, когда поняла, что ничего не выходит.

Он качнул головой, глядя на меня с сочувствием.

– Я не слышу своих людей. Ни одного из них. Альгара тоже не слышу. Я даже смерть Алиша не почувствовал.

– Вран почувствовал! – воскликнула я, вспомнив реакцию Врана у дровяницы, когда мы пытались вытащить Гриту.

Услышав свое имя, Вран оглянулся. Алвар спросил, правда ли, что тот чувствует братьев, и Вран кивнул.

– Этого не может быть, – напряженно сказал Алвар и осмотрелся по сторонам.

Он выглядел так, будто стоял посреди спешащей куда-то толпы и понятия не имел, в какую сторону идти ему самому. Таким растерянным и дезориентированным я его, пожалуй, не видела никогда.

– Алвар, что с тобой? – не выдержала я.

– Кто-то или что-то не дает мне их слышать. Вран, где они?

Вран прикрыл глаза и уверенно произнес:

– Идут сюда. Те, что с княжичем, и те, что были у лодьи.

– Алвар, а как они поняли, что нужно идти сюда, если ты их не слышишь, а значит, не звал? – спросила я.

Не то чтобы я ему не доверяла, но что-то дернуло меня уточнить.

– Смерть Алиша дала понять, что здесь беда, – ответил за своего старейшину Вран.

– Получается, твои люди друг друга слышат, а ты их – нет?

Алвар медленно кивнул и напряженно оглядел сад.

– Я чувствую себя слепым и глухим, – наконец произнес он.

– Вран, а ты можешь услышать Диму? – осенило меня.

Тот прикрыл глаза и почему-то выставил вперед руку с мечом. Ближайший к нему воин отступил на шаг. Спустя несколько секунд Вран открыл глаза и виновато на меня посмотрел:

– Прости. Я не слышу его. В нем Вода мешает.

– Альгидраса ты тоже не слышишь?

Вран кивнул.

– Грит, Гарай мог забрать Диму на тот, пустой, остров?

Грит отрицательно покачал головой.

– Я знаю о каждой лодье, отошедшей от берега. Ведун не покидал остров.

– Сейчас сюда вернется Альгар, и мы отправимся искать Димара, – Алвар говорил отрывисто и нервно.

Грит принялся что-то рассказывать. Я снова плохо понимала его речь, зато видела, как Алвар мрачнеет на глазах.

– Остров сошел с ума, – пояснил мне Алвар, когда Грит закончил. – Люди стали убивать друг друга. Воины самого Грита восстали против него, и вот это – горстка тех, кто будет с ним до конца, – Алвар кивком указал на группу кваров.

– Как в Свири и Каменице… – пробормотала я. – Миролюб говорил, что Дева стала сводить людей с ума.

– Но это еще не все, – хмуро произнес Алвар, и я повернулась к нему. – Он сказал, что все люди княжича убиты, а Святынь на лодье нет. Грит первым делом отправился туда. Миролюба он там тоже не видел.

Я прижала ладони к вискам, уставившись перед собой невидящим взглядом.

– Но я знаю, куда ведун увел Диму. Я покажу. У меня есть воины, – меж тем сказал Грит.

– Мы дождемся Альгара, – повернувшись ко мне, произнес Алвар.

– Мы не можем терять время! – воскликнула я.

– Надин, идти за чувствами сейчас – худшее, что ты можешь сделать, – сказал Алвар, глядя мне в глаза.

Не знаю, что именно на меня подействовало: его взгляд, который вновь стал нездешним, или же то, что впервые в жизни он не назвал меня красой.

Вран, поняв, что боя не будет, убрал меч в ножны и принес из покоев плащ. У тела Алиша он замер, словно не зная, что делать дальше. Алвар подошел к нему и, опустившись на колени, положил обе ладони на лоб Алиша, а потом склонился так резко, будто кто-то его толкнул. Прижавшись лбом к своим рукам, лежавшим на лбу Алиша,