"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

— Ледяной кокон! — я выдохнул, обернув себя в ледяную броню. Удар молота обрушился на меня, уворот — прошел по касательной. Еще бы чуть и хана котенку.

Отец, вырвавшись из оков, метнул Клинки Тлена — чёрные лезвия, пожирающие магию. Гигант отшатнулся, но его доспехи вспыхнули рунами, поглотив удар.

— Их слишком много! — крикнул я, чувствуя, что мои силы на исходе.

— Тогда устроим им ад! — отец схватил меня за плечо, и я почувствовал, как его магия сливается с моей. — Слияние стихий: Лед и Тлен!

Воздух взорвался. Ледяные вихри, смешанные с чёрной магией, пронеслись по дороге, сметая всё на своём пути. Маги кричали, их тела замерзали и рассыпались в прах. Гигант в доспехах рухнул на колени, его доспехи трещали под напором нашей магии.

Но из тьмы вышел ещё один. Высокий, в плаще, сотканном из теней. Он поднял руку, и всё замерло.

— Проклятие Вечного Мрака, — произнёс он, и тьма поглотила нас.

Я почувствовал, как силы покидают меня, как лёд тает в моих жилах.

Отец схватил меня за руку, его голос прозвучал прямо в моей голове:

— Держись, сынок. Это ещё не конец.

Но тьма всё сжималась, и я понял — мы проигрываем.

— Пламя Смерти — голос отца прорвался сквозь вой тьмы, словно клинок сквозь пелену.

Его ладонь, всё ещё сжимающая мою руку, вспыхнула алым сиянием. Я вскрикнул — магия, жгучая и живая, ворвалась в меня, выжигая лёд проклятия из вен.

Тьма взревела, отступая перед спиралью огня, который отец вырвал из самой глубины своего существа. Его кожа покрылась трещинами, словно древний пергамент, кровь испарялась, превращаясь в багровый туман. Но он смеялся — горько, яростно, безумно.

— Вечный Прах! — его крик слился с рёвом пламени. Зеленое, чуть светящееся, оно унеслось вперед, стремительно растворяя тени и обнажив фигуру врага. Тот, в плаще из ночи, шагнул назад, его лицо исказилось яростью.

Но победа длилась мгновение. Земля под нами затряслась, трескаясь чёрными безднами. Из пропастей выползли твари — скелеты, обвитые корнями мёртвых деревьев, их глазницы пылали зелёным адским огнём.

— Призыв Погибших Рощ! — завыл кто-то в толпе магов.

Корни взметнулись к небу, опутывая отца, впиваясь в его плоть. Он рухнул, огонь погас, оставив лишь дымящиеся раны.

— Беги… — прошептал он, и в его глазах, всегда таких твёрдых, я увидел страх. Настоящий, человеческий.

Я не успел ответить. Тварь с клювом стервятника и когтями горгульи спикировала с неба, выкрикивая: «Вихрь Расколотых Когтей!».

Воздух превратился в бритвы. Я поднял руку, автоматически воскликнув: «Щит Хрупкого Инея», но лёд рассыпался, едва коснувшись атакующих вихрей.

Когти твари впились в моё плечо, кровь брызнула на камни, и боль, острая и затуманивающая голову, пронзила мозг.

Тогда я закричал. Не заклинание — просто крик. И земля ответила.

Гнев Спящих Недр — почва вздыбилась, поглощая магов, каменные шипы вырвались из-под сапог врагов, пронзая животы, черепа, сердца. Я дышал, как загнанный зверь, чувствуя, как что-то древнее и чужое шевелится в груди. Отец смотрел на меня, широко раскрыв глаза.

— Ты… — он не договорил.

Из развороченной земли поднялся гигант — глиняный исполин с глазами из лавы.

— Страж Каменного Сердца! — эхо моего голоса прокатилось над полем. Исполин ударил кулаком по земле, и волна расплавленного камня хлынула на врагов.

Но тень в плаще уже ждала. Она взмахнула рукой, произнеся: «Эхо Последнего Вздоха».

Воздух содрогнулся, и я услышал женский голос — такой родной, такой далекий… Мама? Её голос, который я часто слышал во сне. Отец замер, лицо застыло, словно он стал частью камня.

— Нет! — я бросился к нему, но тварь с клювом впилась когтями мне в спину, пригвоздив к земле.

Тень приближалась. В её руке материализовался клинок из звёздной пыли — Кинжал Мертвых звезд.

— Твоя кровь будет отличной платой, — прошипела она, занося оружие.

И тогда отец двинулся. Сломанный, истекающий кровью, он вскочил с земли, выкрикивая: «Жертва Разорванной Души». Его тело вспыхнуло черным пламенем.

— Прости, — он улыбнулся. — Теперь ты.

Огненный вихрь поглотил всё. Рождённый жертвой отца, вырвался из его тела с такой силой, что земля под ногами превратилась в стекло. Жертва Разорванной Души — заклинание, которое он произнёс, было не просто магией. Это был последний дар, последний вздох, последний удар. Черное пламя, чистое и неумолимое, поглотило всё вокруг.

Тварь с клювом взвыла и рассыпалась в пепел. Корни, опутавшие отца, обратились в дым. Тень в плаще отшатнулась, её черный кинжал растаял в огне, как снег под солнцем.

Но пламя не коснулось меня. Оно обняло, как отец обнимал в детстве, согрело, как его голос в самые тёмные ночи. Я чувствовал его — его силу, его боль, его надежду. Всё это теперь было во мне.

— Отец… — я прошептал, но его тело уже лежало без признаков жизни. Вокруг был лишь пепел, кружащийся в воздухе, да тишина, накрывшая одеялом поле боя.

Тень в плаще оправилась первой. Её пустота под капюшоном сжалась, словно в ярости, и она взмахнула рукой, выкрикивая: «Пелена Вечной Ночи». Тьма, густая и тяжёлая, как смола, хлынула на меня. Я почувствовал, как она давит на разум, как пытается вырвать из памяти свет, тепло, надежду.

Но сдаваться? Да как бы не так! Я никогда не вставал на колени перед врагом и я знал, что делать.

— «Рассвет Зари»! — мой голос прозвучал громче, чем я ожидал. Из груди вырвался луч света, пронзивший тьму.

Тень зашипела, отступая, её плащ задымился, словно от огня. Теперь можно было не шифроваться — в живых после этого никого не останется.

Однако маги врага, уже пришли в себя. Один из них, высокий и худой, с лицом, покрытым шрамами, поднял руки, произнеся: «Цепь Молний Вечности».

Электрические разряды, синие и зловещие, пронеслись по полю, сшибая камни и выжигая землю. Я едва успел среагировать, бросив Вуаль Защиты, но удар был слишком силён. Щит слетел, и молнии ударили меня в грудь. Я упал на колени, чувствуя, как электричество прожигает нервы, как тело сводит судорога.

— Ты силён, мальчишка, — прошипел маг, приближаясь. — Но ты один.

Он был прав. Я был один. Отец погиб или при смерти. Охраны нет. Вокруг — лишь враги. Но в этот момент я вспомнил слова отца: «Теперь ты».

Я встал. Медленно, с трудом, но