Тайны Троссард-Холла - Виолетта Орлова

в бессилии понимая, что нечто, накапливающееся в его груди, разрастается и выходит за пределы его тела, воздвигая полупрозрачную стену между ним и профессором. Мальчик в страхе посмотрел на свои руки — от них с шипением поднимался белый пар, исчезая в кронах деревьев. Такое уже происходило с ним однажды, в домике Левруды. Но сейчас неприятные ощущения были во сто крат сильнее.

— Расслабься! Так нельзя! Это опасно! — в отчаянии крикнул профессор. Его безукоризненно-белая рубашка вспыхнула, будто от огня, и мужчина невольно содрогнулся от боли. — Ты убьешь нас, глупец, прекрати! — прокричал профессор, но Артур с трудом различал его слова. Белый туман поднимался над мальчиком, обжигая его тело. Листья, ветки, еловые шишки, которые попадали в это невидимое поле, бесследно исчезали, а от черной земли поднимался терпкий дымок. Бедный юноша закричал, не в силах больше выносить эту боль. На его руках начала лопаться кожа.

Профессор Каучук из последних сил стремительно кинулся к корчащемуся от боли Артуру, и ладонью ударил его по щеке. Мальчик в изнеможении упал на землю; туман вокруг него стал постепенно рассеиваться.

Профессор выдохнул от облегчения и сразу же осел на грязную землю, не в состоянии двигаться. Только сейчас Артур заметил, что, несмотря на прохладную ночную погоду, на преподавателе была лишь хлопковая рубашка с накрахмаленными манжетами и легкие брюки, годные, может, для выступления на симпозиуме в Беруанской Академии Наук, но никак не для вечерней прогулки по лесу. Теперь великолепный наряд профессора представлял собой довольно плачевное зрелище: брюки были сплошь запачканы полузеньской грязью, рубашка приобрела желтоватый оттенок, в некоторых местах на ней виднелись прожженные дыры. Неужели Артур явился причиной всего произошедшего?

Мальчик попытался было встать, но он настолько ослаб, что не смог даже подняться.

— Мне показалось, что я хочу вас убить… — тихо прошептал Артур; его зубы нервно стучали друг о дружку.

— Похоже, и себя тоже, — сердито сказал профессор. — А я спас тебя, между прочим.

— Вы — Ирионус. Мне известно, что именно вы убили мою мать. И не пытайтесь отрицать это, — начал Артур, но мужчина довольно грубо прервал его.

— Замолчи! Не суди, не разобравшись! На самом деле ты ничего не знаешь, мой мальчик.

— Так расскажите мне… — Криво усмехнулся Артур, все еще корчась от боли.

— Я… Да, я знал твою мать… и свою жену, — тихо сказал он, смотря Артуру прямо в глаза.

— Вы?!.. Что вы хотите этим сказать?

— Я твой отец.

Артур в немом изумлении взглянул на профессора, словно только сейчас впервые его увидел.

— Но моя мать произнесла ваше имя перед смертью… Она сказала его так, будто… — Артур запнулся.

Ирионус молчал, только при этих словах его лицо дернулось, словно сведенное судорогой.

— А я так и не смог ее спасти! — тихо произнес он, и в каждом его слове слышалась глубочайшая скорбь.

— Почему же тогда… Почему вы не нашли меня? Я думал, что меня бросили, — горько сказал Артур. По его щекам текли нежеланные слезы, он даже не старался их сдержать. Ему было обидно и больно, что его отец оказался тем самым отрицательным персонажем, каким он всегда боялся его представлять. В детстве Артур часто рисовал себе картины, где его отец — храбрый путешественник. Вроде Корнелия Саннерса, который, несмотря на все страхи людей перед чем-то неизвестным, ушел изучать мир, искать ответы и, вероятно, находить их в прекрасном строении всей живой природы, в живописных пейзажах, бескрайних полях, в труднопреодолимых топях и в заснеженных горных вершинах. Таковым мальчик видел отца, но он также прекрасно понимал, что ожидания могут не совпасть с реальностью. Поэтому в глубине его души всегда имелось убеждение о том, что, по сути, не важно, кто твой отец. Пусть им даже является мастеровой из соседнего домишки, либо же простой плотник. Главное, что во всем этом огромном и прекрасном мире он есть. Твой отец. Он мог быть кем угодно, и Артур все бы ему простил. Да-да, пожалуй, все на свете. Кроме одного. Смерти своей матери.

Профессор Каучук с невыразимой грустью посмотрел на Артура.

— Как я не хочу, чтобы этот разговор произошел сейчас! Как я не хочу оправдываться и доказывать, что я все делал только для твоего же блага. Ты, наверное, замечал… Да, всегда замечал, что отличаешься от других.

— Напротив, я никогда ни от кого не отличался, — в запальчивости возразил Артур.

— Да, но согласись, ты летаешь на единороге лучше других. Ты плаваешь лучше других. И многое у тебя получается лучше, мой мальчик.

— Я плаваю?! Я чуть не утонул из-за неисправной капсулы, которую мне подсунули по вашей прихоти! Вернее, мои друзья чуть не погибли!

— Я этого не хотел, поверь. Я наделся, что Легвильд подойдет к моей просьбе чуть более ответственно, впрочем, не мне его судить. Я намеренно попросил дать тебе ту глубоководную капсулу, с которой я поработал накануне. Да, я хотел, чтобы у тебя оказалась именно неисправная капсула, и чтобы уплыл ты как можно дальше. Не имея возможности открыться тебе и научить всему, я желал создать для тебя такие условия, чтобы ты сам смог научиться. Понимать свои способности. Открыть их. Я хотел, чтобы ты учился управлять собой, чтобы не попадать в такие ситуации, которая произошла совсем недавно, и из-за которой… — профессор выразительно оглядел свою прожженную рубашку.

— Я не верю, — слабо прошептал Артур, чувствуя, как опять в нем поднимается волна сомнений. Желтое море из его сна не хотело отпускать юношу от себя.

— Артур, ты сын естествознателя. Именно это и дает способности, которые у тебя есть. Ты еще не знаешь, как ими пользоваться, однако это не помешало тебе сейчас создать поле такой силы, что даже я с трудом смог его остановить. Ты всадник, Артур. Ты повелитель стихий. Ты мой сын.

— Нет! Я не… — начал Артур, но профессор Каучук не обращал на его возражения никакого внимания. Он продолжал говорить, стараясь как можно быстрее поведать свою историю. Голос его перешел на шепот, будто бы этот низкорослый, элегантный человек, назвавший себя не далее, как минуту назад могущественным естествознателем, очень боялся кого-либо или чего-либо. В его речах было мало от сказочника, которому надо произвести впечатление на своих слушателей. Скорее он походил на простого человека, пережившего многие беды. И постепенно, хоть его история и казалась невозможной, Артур начинал верить ему.

— Я вижу, ты не совсем все понимаешь… У тебя сложилось ложное впечатление обо мне. Но ты обязан знать то, чего не рассказывают в этой школе. Я поведаю тебе историю с