Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

Да, шум падающих с неба капель воды скрывал звуки, но сидеть под ним было неприятно. Промокнем мы все до нитки, потом придется поддоспешники сушить и сброю жиром натирать и чистить, чтобы не проржавела. Вообще осень для войн время довольно неподходящее, но куда деваться, не отступать же нам в самом деле обратно к Орлу. Особенно сейчас.

Как бы не заболеть. Только вспышки какой-нибудь легочной болезни нам не хватало. Если от кишечных инфекций мы были защищены тем, что вся вода кипятилась, а еду для войска готовили специально отобранные повара, которые проверяли и качество продуктов, то стояние под дождем точно ничего хорошего нам не принесет.

Но, будем надеяться, никто из нас не заболеет. А если и заболеют, то немногие. Лекарств у нас, если что, хватит…

Прятались в темноте два отряда, в каждом по семь десятков воинов. Я решил выбрать именно столько, потому что опасался, что наместник пошлет в бой больше народа, чем предположил боярин Фома. Да и маловато это, если подумать, полусотню на такое дело отправлять: кто-то не добежит, кто-то в бою с охраной поляжет, а им ведь зажечь камнеметы надо, а это дело непростое. Особенно под проливным дождем.

Понятное дело, что справа для поджогов у них есть, обольют дерево маслом или еще какой-нибудь такой дрянью, а потом запалят. Ну и соломы сухой накидают, наверняка солому сухую они с собой возьмут, как и еще что-нибудь горючее.

Правда, не успеют. Потому что мы с полутора сотнями нападем на них раньше, а потом перебьем.

Были еще и лучники, но они сидели чуть поодаль, шагах в семидесяти. Командовал ими, ясное дело, боярин Ян, и они должны были подойти, как только мы влезем в свалку. И несколькими залпами вывести из боя большую часть врагов, а потом, когда те побегут, выцеливать отступающих.

Да, план был таков, хорош он или плох, не мне решать. Ничего лучше мы с боярином Лукой придумать не могли.

Я опасался нападения и на лагерь, именно поэтому почти никто из моего войска не спал. Правда, я несколько завидовал остальным, потому что они-то находились в шатрах, да палатках, а не мокли под струями льющейся с неба воды.

Напряжение висело в воздухе. Всем уже надоело сидеть неподвижно, да и еще и на хлюпающей от влаги земле. Уверен, мои воины в тот момент больше всего хотели, чтобы курские уже, наконец, появились, и можно было подвигаться, подраться, согреться, в конце концов. Когда дерешься не на жизнь, а насмерть, забываешь о таких вещах, как льющаяся с неба вода. Нет, берешь все в расчет и стараешься не поскользнуться на влажной земле, и не упасть, но думаешь больше о враге.

Я старался напрягать разные группы мышц, находясь при этом в почти полной неподвижности. Так греться меня научил Игнат, и, по его словам, это была немаловажная часть засадной науки. Понятное дело, что лучше вообще не двигаться, но что ты будешь делать, как будешь драться, если тело задубеет, задеревенеет от неподвижности?

А еще я во все глаза смотрел, что происходит на площадке у камнеметов. Важно было не только не пропустить атаки, но и подать сигнал в нужное время. Когда курские уже втянутся в битву, и не смогут отойти. Можно было, конечно, передать эту обязанность кому-нибудь другому, но я решил действовать самостоятельно. Пора учиться.

И тут со стороны площадки послышался громкий крик. Мои люди тут же повытаскивали из ножен мечи, встали плечом к плечу, прикрылись щитами. Некоторое время они просто стояли в одну шеренгу, а потом со стороны крепости ударили стрелы. Нет, били не со стены, она была слишком далеко, просто среди посланных в вылазку воинов оказались и лучники.

Из наших упал только один, остальные умудрились принять стрелы на щиты, а боярин Лука так и вообще смахнул одну из них в сторону мечом. Я бы так не смог, особенно не видя стрелка, а стрелки-то прятались в темноте.

А потом курские пошли в атаку. Их было не очень много, десятка три, но на неполный десяток наших, что остался у камнеметов, их хватало с лихвой. Другое дело, что я прекрасно понимал, не все они пошли в бой. Кто-то по-прежнему находился в темноте, не ввязываясь в схватку, причем, это были не только стрелки.

Напротив боярина Луки оказалось аж трое курских воинов. Мгновение спустя их стало двое, потому что Лука Филиппович своим длинным клинком разрубил одному из них ступню. Второй пошел в атаку, но боярин принял его удар на свой щит, причем меч прорубил основу и завяз. Хорошо удар поставлен у человека, ничего не скажешь, если бы пришелся по незащищенному телу то, наверное, пополам развалил бы. Да и доспех, скорее всего, прорубил бы.

Но оставшись без меча враг оказался практически беззащитен перед Лукой Филипповичем, который тут же рубанул поверху и отсек противнику голову. Вверх ударил кровавый фонтан, башка отлетела куда-то в сторону. Третий бросился на боярина коршуном, кольнул мечом, но Лука решил положиться на свой доспех, разве что провернулся слегка, чтобы пустить удар вскользь, а потом достал и третьего, вогнав клинок ему подмышку. Выдернул и бросился на следующего из врагов.

Из трех десятков нападавших наши быстро сделали два, остальные уже лежали на земле. Впрочем, и из наших на ногах осталось всего семеро, и двое из них уже были ранены. Я гадал, у кого прежде сдадут нервы, у остатков курского войска, что сейчас сидят в тени, или у наших, что решат броситься на подмогу. Мне и самому хотелось скомандовать атаку, но делать этого было нельзя. Нужно, чтобы курские ввели резервы в бой.

Наших оттеснили от одного из камнеметов, но они продолжали рубиться, хоть шансов на победу без нашего вмешательства у них и не было.

Так и получилось, из темноты на освещенную площадку посыпались еще воины, и всех вместе курских было никак не меньше полусотни. И один из них тут же бросил в остов ближайшего камнемета глиняный горшок. Похоже, что с маслом или с топленым жиром, тем, что будет хорошо гореть. Правда, распаливать огонь под проливным дождем - то еще удовольствие, но если подхватить один из факелов…

- Вперед! - заорал я, мы вскочили с земли и двинулись на помощь своим.

Пару мгновений спустя, я услышал крик и со стороны, где прятался отряд Дениса Ивановича. Получалось, что если я и поспешил, то совсем немного.

Мы вылетели