Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

Вместе с боярином Лукой мы прошли через весь лагерь и вошли в один из шатров. Пленные лежали на соломе в разных углах палатки. Кое-кто из них был перевязан, кому-то повезло выйти из боя без ран, но выглядели они бодро. Никто не умирал. Ну, оно и хорошо, нам еще их на Никиту обменивать, если наместник, конечно, согласится.

- Есть тут десятники? - спросил я. - Или сотники?

Воины переглянулись между собой. Что толку мне спрашивать обычного воина, что он может знать? Вот десятник или сотник - другое дело, они рассказать смогут многое. Сотник уж тем более, потому что он наверняка бывал на совете у наместника. Правда, взять сотника живьем - не такое простое дело. Сам он точно не сдастся.

- Ну, так есть или нет? - снова задал я вопрос.

- Я - десятник, - ответил один из дружинников наместника, мужчина в рубахе и окровавленных портах, на бедро которого была наложена повязка. Видимо, один из стрелков Яна поработал. И повезло, что кровяную жилу не порвал, иначе истек бы он кровью.

- Боярский десятник или наместничий? - спросил я.

- Наместничий, - сказал он.

Это хорошо. Боярского десятника никто на совет не пригласит, да и пересудов и сплетен среди них обычно меньше. Они ведь в своем котле варятся, с наместничьими не смешиваются, так что и разговоры у них свои. И о самом Курске они знают гораздо меньше, потому что большую часть времени проводят не в городе, а в усадьбах.

- Боярин Лука, помоги ему подняться, - сказал я. - Пройдемся, поговорим.

Боярин послушался, подошел к лежащему на соломе воину, обхватил его и одним рывком поставил на ноги. Идти тот, конечно, не смог, раненый же, но Лука Филиппович поддержал его. Ничего, тут недалеко, дойдет. И в том, что босиком тоже ничего страшного. Сапоги мы с них сняли по настоянию самого боярина, потому что по холодной и мокрой земле босым ходить вообще не комфортно. И бежать неудобно будет.

- На пытки поведете? - спросил один из пленных.

- Не говори им ничего, Кухарь! - сказал еще один.

- Вы уже видели тех, кто у нас в плену побывал, - сказал я. - Из тех, кто в Орле сдался. И что, похожи она на тех, кого мы пытали?

Никто мне не ответил. Остается надеяться, что молчали они не из-за упрямства, а из-за того, что задумались. Это, пожалуй, самое главное для меня - заставить союзников моих врагов задуматься. Причем, не тех союзников, что с ними по злому умыслу, алчности или еще почему. А тех, кто считает, что помогать наместнику - их долг, и это наоборот делает их людьми чести. Такие ведь еще могут на мою сторону встать, если поймут, что правда в нашей войне далеко не на стороне наместников.

- Ну вот и молчите, раз сказать нечего, - сказал я.

Мы вышли из шатра, прошли немного и остановились у горящего костра. Дружинники уже разошлись после обеда, но здесь были разложены негодные для строительства камнеметов бревна, и на них можно было присесть. На одно из этих бревен мы и посадили пленного десятника.

- Как зовут? - спросил я, когда боярин Лука помог пленному разместиться.

- Денис Кухарь, - ответил он.

Вот как, еще и прозвище есть. Да, мужик он немолодой, сразу видно, что бывалый, так что удивляться этому не стоит. Мало того, что дружинник, так еще и десятник, наверняка всякое повидал.

- А я - князь Олег Кириллович. - сказал и я. - А это боярин Лука Филиппович.

Представиться нужно, как и обозначить, кто ты. Особенно если ты такая весомая фигура, как князь.

- Сколько лет? - задал я следующий вопрос.

- Двадцать восемь, - ответил он.

- Давно в дружине?

Допрашивать людей меня учил Игнат. В свое время он приказал отрезать пленному муди, но это не всегда работало так. Тем более, что пытать и увечить, да и убивать их мы не можем. Для того чтобы не спровоцировать наместника на подобные же ответные действия. Это главарь крымчан мог позволить себе перевешать всех пленных девок, “украсив” ими стены Херсонской крепости. А у Георгия в пленных боярич Никита, и пусть он, вроде бы, не знает, что тот боярич, так это даже и хуже.

Важно расположить к себе пленного. Он ведь думает, что меня интересует только то, что происходит за городскими стенами. Так-то оно так, но человеку интереснее всего говорить о себе. Так что сначала об этом и нужно расспрашивать. А потом он и сам не заметит, как расскажет все остальное. Если, конечно, разговор пойдет.

- С детских, - проговорил Денис. - Отец мой дружинником был, вот и меня с самого детства готовил. Потом я в новиках ходил, дальше рядовым дружинником стал. Год назад в десятники подняли. Наш-то десятник в стычке с разбойниками лег.

- Отец моему отцу служил? - спросил я. - Князю Кириллу, то есть.

- Служил, а до этого старому курскому князю тоже, но недолго совсем, - сказал пленный.

- Хорошо, - я вздохнул. - Жить хочешь, Денис Кухарь?

На этот вопрос он не отвечал долго. Посмотрел на меня, потом на боярина Луку. Вид мой спутник имел свирепый, а на поясе у него висел меч. И десятник наверняка не сомневался, что, если я прикажу, то боярин сразу же отрубит ему голову. На самом деле так оно и было, но делать этого не собирался.

- Хочу, чего уж тут скажешь, - наконец, сказал он и добавил. - Князь.

- Это хорошо, жить мы все хотим, - покивал я. - Я бы и не поверил, если бы ты сказал, что не хочешь. И жить будешь, я тебе это гарантирую. Другой вопрос только, как и как долго, но это уже от тебя зависит, сам понимать должен. Расскажешь, что знаешь, и все с тобой будет в порядке. И с людьми твоими, что немаловажно, думаю. Сколько из твоего десятка у нас в плену сейчас?

- Двое, - ответил Денис.

- Раненые, наверное? - участливо спросил я. - Ну, ничего, у нас лекари есть, они посмотрят, умереть мы никому не дадим. Тем более, что они опытные умелые. А, может быть, и сам