Шиноби. Книги I - XX - Роман Романович

было одиннадцать. Спустя четыре года после моего возвращения. Что стало для меня неожиданностью. Не факт рождения, а то, что Роза ещё раз решила пройти через это. Василиса — она всегда много детей хотела. Подозреваю, что это связано с целительством. Жизнь так и била из моей супруги. Радамира, наоборот, отказалась от этого, сказав, цитирую, что её матка породила одного великого кузнеца и больше в ней запаса потенциала не осталось, а плодить посредственность она не хочет. Роза тоже не производила впечатление той, кто хочет много детей, но… В один из дней жена выдала, что как-то нет достойного правителя, все талантливые, но в другой области, поэтому надо бы ещё раз попытаться. Мне от такой циничной постановки вопроса оставалось лишь вздохнуть. Так на свет появился Александр, которого она с малых лет начала натаскивать как потенциального правителя.

— Сын, — потрепал я парня по голове. — Вижу, с вами всё в порядке.

— Всё произошло… — бросила Роза взгляд на сына. — Тихо.

— Мне нужны подробности.

— А их особо нет. Прибыло посольство от очередного королевства. Всего несколько человек. Случился небольшой скандал. Они предложили ритуальную дуэль по их древнему обычаю. Король против короля. Победивший становится правителем всех земель. Их соседи, которые присутствовали при общей встрече… А ты знаешь, что они у нас сейчас постоянно при дворе обитают…. В общем, их высмеяли. Паоль это поддержал и отказал, не воспринял всерьёз. На следующую ночь он умер. Они и не отрицают своей вины.

— Не отрицают? То есть они ещё здесь?

— Да. Не стали уезжать. Заявили, что мы сами виноваты, нарушили обычай, и поэтому наш король умер. Ещё у них есть амулеты против чтения глубоких мыслей. Поверхностный слой мало что даёт. Стоило вытащить амулеты, а они были вживлены в тело… — Роза запнулась, когда наш сын скривился, — как сработали закладки и часть воспоминаний удалилась.

— А говоришь, нет подробностей.

— Да, ты прав. Дальше самое интересное. А ты, Александр, не морщись так. Я не просто так даю послушать этот разговор. Внимай и запоминай, как грамотно убили твоего отлично защищённого дядю.

— Мне тоже интересно как, — вставил я. — Он не самый сильный ныряльщик, но легко бы не дался. У них есть элитные убийцы?

— Всё куда проще и сложнее, — потёрла Роза виски. — Дело в редком камне. Всего одна способность отложенной смерти. Что-то типа незаметного проклятия. Выставляешь условие, и, если жертва отказывается его выполнять, она умирает.

— Звучит… дико, — задумался я.

— Мы тоже в шоке были, — ответила Роза, имея в виду себя и свою команду. — Слабая способность, которую никто не обнаружил, которую скрывали до последнего момента, и которая смогла убить крепкого ныряльщика. У него остановилось сердце. Так глупо…

— Хочу взглянуть на виновников, и мне нужны записи допросов. С охраной Паоля тоже надо пообщаться. Как и осмотреть место событий.

— Конечно, — ответила Роза.

То, что я узнал, не сильно отличалось от того, что рассказала Роза. Посольства к нам часто разные королевства отправляли. В этом не было ничего нового. Я бы сказал, что это настолько обыденно, что Роза с этим посольством даже не пересекалась. В чём есть толика вины и Паоля. Никто не отменял борьбы за власть, конкуренции и перетягивания одеяла на себя. Порадовавшись, что наш клан особо не лезет в новый мир, Паоль постарался замкнуть эту тему на себя. То, что Роза умеет влезать в разум, по-прежнему знал ограниченный круг людей. Паоль в курсе не был. А если бы был, не факт, что что-то бы изменилось. Не рассказывать ему — спорное решение. Рассказывать — ещё более спорное. Но теперь и неважно. Как впоследствии обнаружили, посольство было защищено от этого, причём хитрым способом — вживлением амулетов в тело. Ещё и стиранием воспоминаний.

По факту, это было самое тупое убийство короля. Прийти так внаглую и грохнуть его — это… Я прямо даже не знаю.

От осознания глупости произошедшего становилось только горче.

Паоль мне никогда не нравился. Но он меня устраивал как правитель. Правил и правил себе. В последние годы даже под ногами особо не мешался. Теперь же всё могло пойти по какому угодно сценарию.

Особенно если учесть, что король погиб тупо лишь на первый взгляд. А если подумать и заключить, что случайности не случайны… Меры против чтения разума — общая практика или направлены конкретно против Розы? Что за мастер работал с мозгами посольства? Как они нашли такой камень? Как успели освоить его, если Колодец у них появился пару лет назад? Освоить, поставить на службу, составить план, бросить нам вызов. Это просто нелогично. Действо, которое несёт существенные последствия, но при этом не имеет выгоды. Разве что они фанатики-идиоты, которые веруют, что с помощью такого убийства можно получить все наши земли? И что дальше? Вражеская армия на подходе?

Возможно, я бы так и подумал. Если бы не кое-что другое. Больше всего меня в этой истории зацепил необычный редкий камень. У нас в мире они тоже появляются в последние годы.

Случайности? Или результат чьей-то воли?

* * *

Дария я перехватил, когда он возвращался с полигона в казарму. Появился рядом, схватил его за воротник и швырнул. Полетел он по тропе духов, кувыркнулся пару раз и вскочил на ноги уже совсем в другом месте, среди скал, где не было никого.

Кричать и возмущаться он не стал. Встал с уже выхваченным мечом, приготовившись сражаться. Разглядел меня, оценил обстановку и только после этого заговорил.

— Это твой очередной урок, брат?

— Лишь отчасти.

— Тогда объяснись, — потребовал он.

— Сейчас объяснюсь, — заверил я, доставая из кольца ремень.

— Что это?

— Как будто ты не знаешь. Ремень из кожи дракона хаоса. Идеально, чтобы бить по крепким задницам.

— Ты собираешься меня… выпороть? — наклонил он голову, спросив насмешливо.

— Именно.

— Не перегибай, брат, — ответил он холодно, если не сказать — аристократично. — Я твой брат. Такой же ученик Марии Вологодской, как и ты. Её сын. У тебя нет права меня пороть и никогда не будет.

— У меня есть право сильного, — хлестнул я ремнём.

Дария выгнуло, удар пришёлся по спине. Его глаза засверкали гневом.

— Ты переходишь черту… — прошипел он.

— Нет, это ты перешёл черту. И раз уж у нас пошёл этот разговор, давай говорить откровенно. Ты так любишь к месту и не очень упоминать, что ты сын Марии. Мать ты уважаешь, это все видят. Но что насчёт отца?

— Отца? — нахмурился он, растеряв часть своего гнева.

— Люциуса Вологодского. Нашего с тобой отца. Или не отец он