Испытание огнём - Токацин

- За все камни для прочных стен, за все руды для литеен и кузниц…

Джейн оторопело смотрела, как башня поднимается всё выше. Джагулы постарались – мегалит получился в шесть метров высотой, по ступеням можно было взойти, как по лестнице, - куда как удобнее, чем по вколоченным в стену балкам в любом местном городе! «Ну умеют же!» - мысленно взвыла Джейн, вспоминая прыжки с кости на кость – и где, в сарматской лаборатории! «Умеют, - почему не делают?!»

Хассек замолчал. Тросы втянулись. Урджен двинулся к зверю, обернулся на ходу.

- Здесь будут подношения от наших мастеров. Пока они собираются, поговори с Асгааном. Тебе виднее, что ты ему поднесёшь.

«По крайней мере, от меня не хотят ничего странного,» - подумала Джейн. Холод не отступал – но и не усиливался, зато давление… Она будто влипла в вязкую глину с головы до пят – и эта невидимая корка то твердела, то размягчалась, позволяя сделать шаг или открыть рот.

- Поищи подношение! – громко прошептал страж, высыпая в ямку на нижней ступени горсть ягод курруи. Следом легли бусины из кости. Джейн по привычке похлопала себя по отсутствующим карманам, полезла в сумку.

- Что ему подносят-то?

- Сделанные вещи и хорошую пищу, - ответил страж. – Хорошая пища приятна всем. Вещи… лучше бы сделать самому, но если… Нет! Вот такие штучки ему не по нраву.

Джейн с сожалением убрала когтистые заколки. «Бусы,» - слой каменеющей глины очень мешал думать. «Пусть берёт бусы. Они круглые. Странно, что не взорвались. Их сделал мастер. А я варила для мастерской клей. Я… почти подмастерье. Так что вот…»

Низка бус легла на ступень – и замерцала неровным пёстрым светом. Давление неожиданно исчезло, оставив только подземную прохладу. Страж быстро отошёл от башни, жестом подзывая к себе Джейн. Там уже собрались Джагулы. Джейн видела, как на ступени ложатся мелкие поделки из металла, камня, стекла, кости и кожи, моточки ниток на пучках штырей – тут мотали на пучок, не на цельную шпульку, видно, чтобы при разматывании не рвануло… Принесли жареное мясо – много, большие куски – и девушка покосилась на небо – скоро появятся падальщики?.. Кузнец рассыпал по свободным ступеням осколки кейека и вычертил в воздухе ромб.

- Для хозяина всех руд!

Падальщики всё не летели и не летели. Даже сааг-туул принюхался было – жареное мясо пахло сильно, и зверь явно знал, что это, и какое оно на вкус – и, втянув ярко-оранжевые щупальца обратно в дыхательные отверстия, принялся догрызать дерево. Куснул пару раз и издал громкий скрежет – судя по треску, в нижней части растения было мало органики и много окаменевших прослоек.

- Мы уходим! – крикнул с загривка зверя Урджен. Мастера уже вернулись «на борт»; Джейн и Хассека незаметно оставили одних, со всеми их пожитками (кроме умывальника).

- Да сведут нас дороги снова! – крикнул страж в ответ и повернулся к Джейн. – Тени укорачиваются. Нам оставили еды – и на сегодня, и с собой. Надо поесть. Когда стемнеет, и огни зажгутся – спой для бога Камня! Из меня плохой музыкант, но есть камешки и клешня – стука и треска будет в избытке.

Джейн ошалело на него уставилась.

- Петь для… Но я не знаю ваших песен! А мои… вдруг ему не понравятся?

«Хотя… Лили – большой мастер, раз сделала корабль из астероида,» - подумалось ей. «Значит, «Лили среди звёзд» - самое то…»

…Они ярко горели, эти огни, - Джейн видела их сквозь проём в спальном коконе, хотя легла к башне ногами. Уже ночью Хассинельг увёл её, наевшуюся и охрипшую, от Джагульской постройки.

- Не смотри туда, - тихо сказал он. – И не подходи. Ни один зверёк не тронул поднесённую пищу. Значит, Асгаану дары по нраву, и он их заберёт. Он благой бог – но и к самому благому лучше не приближаться.

Джейн молчала. Она помнила каменеющую глину на коже. От башни тянуло прохладой, и воздух вокруг будто тяжелел. Что-то пришло, и она зажмурилась. «Джагулы и их камни!» - мелькнуло в мозгу. «Племя-то уехало… как теперь кузнец без кейека?!»

1 день Мрака месяца Земли. Равнина, окраины пустыни Уру-Джагзур

- Джейн! Просыпайся, рассвет догорает!

Девушка, сонно мигая, высунулась из кокона. Многоцветный световой гейзер угасал над дальним плато, но небо оставалось чёрным, а на земле с трудом можно было отличить гравий от растущей на нём огнелюбки. Хассинельг стоял над собранными вещами, опираясь на посох, и световой круг накрывал три ближайших метра, включая «логово» Джейн; дальше начинался полумрак.

Ещё сумрак слегка разгоняли потускневшие осколки кейека на ступенях каменной башни. Джейн долго щурилась на красноватый свет, - ничего, кроме «огненных камешков» и местного песчаника, она не видела. Там, где с вечера лежали куски мяса, и с них натекло жира, остался шероховатый камень без намёка на блеск. Исчезли и бусы.

- Идём, - поторопил девушку Хассек, распределяя поклажу. – Сегодня и так день почти потерян. Пешком мы еле-еле выйдем к первым Сфенам Уру-Джагзура – а мои тропы сегодня закрыты.

Джейн, совладав с завязками, принялась наматывать портянки. Сегодня было холоднее, чем вчера, и на тело ничего не давило, - но прохлада была какой-то… въедливо-неприятной.

- Что сегодня? Почему нельзя перемещаться?

Что-то колыхнулось в полумраке у башни – там были источники света, они заставляли камень отбрасывать хоть какую-то тень, и вот в ней явно что-то шевельнулось и снова замерло – и Джейн отчего-то вздрогнула, как в далёком детстве. «Тёмные углы, монстры под кроватью…» - она встряхнулась, отгоняя оторопь. «Да тут кровати не найдёшь!»

- Сильный день Мрака, - угрюмо ответил страж. – Ну, как сильный… будь «Элидген» под рукой сарматских вождей, свет был бы не тусклее, чем вчера. Могучие Дим-мин и Вепуат заключили союз даже с живущими-в-тенях. Но без них – сама видишь. Держись рядом, в свете посоха!

Что-то снова шевельнулось у башни – тень качнулась, хотя в свечении камней ничего не изменилось. Джейн услышала тихий, на пределе возможностей слуха, шелест. Это мог быть шорох листьев огнелюбки или скатившегося камешка – но девушке снова вспомнились детские страхи. «Голоса… шорохи и голоса,» - она быстро влезла в сапоги, накинула верхнюю рубаху и свернула спальный кокон. «На привале надо бы вывернуть и проветрить. Жаль, воздух