Очень Большой Лес. Том 2 - Василий Головачёв

Один помчался за беглецами, второй вдруг начал стрелять по ближайшему дереву – это был роскошный «фикус» высотой более ста метров – и получил ответку: вырвавшийся из ветвей огненный язык снёс байкера с сиденья как шар боулинга – кеглю. Воздушный мотоцикл спикировал вниз и застрял в густых кустах.

И тотчас же трое кузнечиков на берегу обрушили огонь на «фикус», где прятался стрелок.

Один из неярких импульсов попал в дерево, и на землю вместе с листьями и ветками полетели два тела и аппарат, на котором, видимо, и сидел стрелок.

– Точилин! – закричал Костя. – Живой!

Действительно, один из седоков мотоцикла оказался лейтенантом охраны Дорохова, второй же, небольшого роста, запакованный в чешуйчатый металл, мелькнул так быстро, что Максим его толком не разглядел.

– Товарищ генерал, ниже!

Вертолёт провалился сразу на сто метров вниз.

Один из кенгурострелков обратил на него внимание, вскинул ствол своего причудливо изогнутого, трёхручечного бластера.

– Огонь! – скомандовал Максим.

Раздался дружный залп трёх видов оружия: из ПЗРК стрелял Максим, из гранатомёта «Крюк» – Мерадзе и помпового ружья – полковник Савельев.

И бой закончился.

Кенгурострелок на аэробайке кувыркнулся в реку, в то время как его аппарат ткнулся в берег, подняв волну песка.

От трёх других кузнечиков, стрелявших из бластеров с берегового откоса по своим землякам, остались две неглубокие ямы звёздчатой формы, выплеснувшие лучи осколков оружия, лохмотья костюмов и ошмётки тел.

Но и стрелок их не промахнулся, попадая в пузо Ми-8.

Вертолёт тряхнуло, в кабине взвыла сиренка.

– Повреждение! – крикнул Дорохов. – Отказ систем обзора! Садимся!

Вертолёт устремился к земле, кренясь и вздрагивая. К счастью, он был ещё управляем, и столкновения с гигантской «ракеткой» удалось избежать. Удар приземления был жёстким, груз в кабине сместился вдоль прохода к носу аппарата, едва не задавив Карапетяна и отбросив его приборы. Винты разошлись басом, снижая частоту вращения, остановились. Наступила тишина.

– Глаза, руки, ноги! – скомандовал Максим.

Бойцы дружно десантировались наружу через открытый проём дверцы, направив стволы в разные стороны.

Выпрыгнул и Максим, вглядываясь в крутой бок «ручки ракетки» высотой с трёхэтажный дом. Было видно, что корпус сооружения покрыт выпуклыми чёрными и зелёными пластинами, а торец выглядит как нос транспортного самолёта, бликующий слоем ртути.

Лязгнуло!

Костя присел.

Вероника замерла, прижав к груди кулачки.

Мужчины развернули стволы на возникшее в боку «ракетки» прямоугольное отверстие люка, откуда ковшиком выдвинулась ребристая дорожка.

Прошла минута, однако из люка никто не показался.

Редошкин посмотрел на Максима:

– Я проверю?

– Прикрой тыл! – Максим тенью метнулся к «ракетке», взлетел по «ковшу» в люк.

Первым помещением за люком располагался, очевидно, тамбур, способный вместить человек шесть – по размерам землян либо трёх – по размерам кенгурокузнечиков. Тамбур был пуст, если не считать сотни выступающих из его стен чашевидных наростов. Пока Максим разбирался с интерьером тамбура, появился Редошкин.

– Что застрял?

– Наверно, это… – Майор не договорил.

Пандус в форме ковша вдруг свернулся и закупорил проём люка. Наступила темнота, и тотчас же на людей обрушились жаркие струи какого-то газа.

Максим хотел крикнуть – береги глаза и не дыши, – но опоздал. Глаза защипало. Правда, процедура длилась всего три секунды, и пахнущий чесноком газ перестал извергаться чашками на стенах.

–..! – с чувством промычал Редошкин.

– Дезообработка, – подтвердил Максим, перестав зажимать нос.

Щёлкнуло, на людей упал сноп света через расширявшийся проём люка в соседнее помещение.

Максим мягко скользнул в коридорчик за люком, стены которого представляли собой пучки стволов бамбука жёлтого цвета. По ним переметнулись красные и фиолетовые огни, образуя висящее в воздухе кольцо.

– Не понимаю, – пробурчал Редошкин.

– Что?

– Зачем надо было включать дезообработку. Они что же, каждый раз при заходе в свою колымагу включают антивирусный контур?

– Наверно.

– А это что за колечко? Нас приглашают? Или, наоборот, предупреждают, чтобы мы не лезли?

Максим покачал головой:

– Едва ли кузнечики рассчитывали, что к ним заявятся непрошеные гости.

– Тогда это ловушка.

– Если бы здесь оставались другие члены экипажа, они бы уже отреагировали.

– Тогда что здесь произошло?

– Могу только предположить. Эти парни – явная родня кенгуропопаданцам с ракеты, которую мы обнаружили в Лесу. Очевидно, Лес то и дело стучится о соседние вселенные, и через возникающие трещины – иномерианы – сюда сваливаются разные агрессивные твари.

– Такие, как мы, – ухмыльнулся лейтенант.

– А поскольку кенгурокузнечики сами агрессивны, то Лес и послал нам сообщение, чтобы мы занялись новыми попаданцами.

– Так мы до скончания веков будем с ними возиться.

– Я поговорю с ним, когда закончим разбираться с ситуацией.

– Почему одни кузнечики стреляли по другим?

– Наверно, это тюремный корабль, который перевозил их зэков. Вспомни, как они были одеты. А когда зэки побежали, конвоиры открыли стрельбу. Только и всего.

– Логично.

– Сам как думаешь?

– Согласен на все сто. А вообще везёт же нам на уродов, командир! То африканцы, то роботы чёрного леса, то эти кузнечики!

– Вперёд!

Оба скользящим шагом направились в глубь коридора.

Кольцо огней растаяло. С тихим лязгом в торце коридора возникло отверстие люка. Разведчики прижали к плечам приклады ружей. Но навстречу никто не показался. Создавалось впечатление, что корабль для перевозки заключённых пуст.

За люком коридор разветвлялся на два поуже. Один шёл вдоль борта «ракетки», образуя проход мимо открытых тюремных камер. Всего дверей было восемь, из чего можно было сделать вывод, что в каждой камере проживало по двое заключённых.

Максим заскочил в одну такую комнату и выскочил как ошпаренный обратно: запах в камере стоял гуще, чем на мусорной свалке.

Второй коридор изгибался дважды, каждый раз расщепляясь на два, и вывел разведчиков на мостик управления аппаратом. Сомневаться не приходилось. Это была самая настоящая рубка, напоминающая пост управления военным кораблём, фрегатом или эсминцем.

Она делилась на две неравные части. Стенки малой части представляли собой приборные панели с сотней мигающих индикаторов, окошек и экранчиков. А перед большим экраном, показывающим пейзаж снаружи, располагалось кресло, приспособленное для работы в нём существа, имеющего трёхсуставчатые руки, ноги кузнечика, книзу превращавшиеся в лапы кенгуру, и выступ на спине, образующий нечто вроде плавника.

Отделение побольше полукольцом окружало главный пульт поста. В нём стояли шесть кресел попроще – по сравнению с командирским, перед каждым светились вогнутые чаши экранов, один из которых показывал отсек с камерами для заключённых.

– Странно, – сказал Редошкин. – Неужели они настолько беспечны, что не оставили в корабле ни одного своего охранника? И где охранная автоматика? Почему не работает? Что за пренебрежение к инструкции? Ведь наверняка таким службистам предписано ответственно относиться к своим обязанностям конвоиров? Не овощи же на продажу