Очень Большой Лес. Том 2 - Василий Головачёв

– Какой вы воинственный сегодня, Егор Левонович, – усмехнулся Савельев.

Карапетян виновато сморщился:

– Простите, если я не прав.

– Всё равно нам необходимо нырнуть вниз и посетить мемориал Амазонок, – сказал Костя. – Заодно выкинем оттуда роботов чёрного леса. Интересно, кто это и как им удалось поломать генератор?

– Думаю, это шмели, – сказал Редошкин.

– Почему ты так решил?

– Только им удалось бы просочиться сквозь щели в здание мемориала, и только они могут формировать облака пси-воздействия на людей и на электронную технику, обладая психотронными наноизлучателями.

– Могу поспорить…

– Не надо, – остановил ботаника Дорохов. – Я тоже считаю, что мы обязаны спуститься на шестой уровень Леса и выяснить возможности наследства Амазонок. Когда будем иметь полное представление о наших шансах, тогда и решим, что делать.

– И базы Демонов на всех уровнях надо бы пощупать, – добавил Сергей Макарович. – Вставляем в план работы?

– Разумеется.

– Кстати, о возможностях, – сказал Максим. – Вы успели еще раз осмотреть зэковоз, пока мы разговаривали с Лесом?

– Ох, чего там только нет! – оживился Костя. – Оружия – уйма! Пойдём покажу.

– Вместе пойдём, – поднялся Редошкин.

– Идём все вместе, – сказал Дорохов. – Есть что обсудить.

– Товарищ генерал, разрешите, мы с лейтенантом займёмся «вертушкой»? – спросил Ливенцов, указав на Матевосяна. – Кое-какие узлы надо заменить.

– Хорошо, – кивнул Дорохов. – Действуйте.

– Я тоже останусь, – сказал Мерадзе, с намёком приподняв ствол «Кедра».

Максим кивнул. Лейтенант и в нормальной боевой жизни группы выполнял роль арьергардного охранения.

Делегация потянулась к зэковозу, корпус которого в форме «ручки» «теннисной ракетки» нависал над рекой чёрно-жёлтой чешуйчатой трубой и упирался торцом в песчаный береговой откос. Вёл за собой небольшой отряд Костя, взявший на себя роль экскурсовода и азартно перечислявший обнаруженные в корабле богатства. За ним шагали заинтересованные Максим с Вероникой, затем Редошкин, Дорохов, Карапетян и Савельев.

За два часа отсутствия пары лесных контактёров оставшиеся успели ознакомиться с аппаратом кенгурокузнечиков, а Карапетян с Матевосяном даже включили систему управления зэковозом. Точнее, смогли перевести её из состояния диагностирования в режим предполётной подготовки. Компьютеры кузнечиков практически не отличались от земных, как и вычислительные машины Демонов, что сразу заметил лейтенант, будучи отличным айтишником. Он доказал это ещё в Крепости Демонов, разгадав язык крепостного компьютера и сумев разобраться со всем электронным хозяйством Крепости.

Примерно то же самое произошло и с кораблём кенгуропопаданцев, системы которого были включены все до единой, что позволило освоить кенгурокомпьютер без взлома его защиты. Да и советы Егора Левоновича, также неплохо разбиравшегося в квантовой сути компьютерных процессов, пошли на пользу.

Первым делом оба ознакомились с меню главного вычислителя зэковоза, наметили контуры перевода с языка кузнечиков на русский (эти существа разговаривали щелчками – пакетами звуковых вибраций в диапазоне ультразвука, которые иногда человеческое ухо ловило как шипение или тонкий свист) и определили значение основных свистов, формирующих команды.

– Теперь мы спокойно говорим с ним по-нашему, – хвастался раскрасневшийся экскурсовод, – и комп зэковоза выполняет все приказы. Вот, смотрите.

Костя склонился к подкове консоли командирского пульта и громко произнёс:

– Зажги освещение!

В посту управления кораблём стало темно. Все осветители в потолке и на стенах погасли. Только разгорелись окошечки индикаторов на пультах.

Раздался смешок Редошкина:

– Командир, запрети ему говорить. Он так и самоликвид включит.

– Отставить базар! – бросил Максим.

– Слушаюсь.

– Это не тебе. Костя, умолкни!

Карапетян бочком протиснулся к пульту, коснулся пальцем какого-то окошечка.

В кабине вспыхнуло прежнее освещение.

Костя сконфуженно почесал в затылке:

– Блин… он же подчинялся мне…

– Надо чётче формулировать приказ, – проговорил Егор Левонович. – К тому же мы не все их термины перевели на русский, и слышит он нас с пятого на десятое, не всё улавливая из сказанного. Диапазон общения его создателей далёк от нашего аудиоспектра.

– Кричи по-петушиному, – со смешком посоветовал Редошкин.

– Пошли дальше.

Делегация направилась по коридорам к периферийным отсекам вокруг основной трубы корабля.

Костю отстранили от должности экскурсовода, и объяснял принадлежность помещений лейтенант.

Всего в «теннисной ракетке» располагалось двенадцать отсеков разного размера и назначения. Двигательный, примыкавший к решётчатой плоскости «ракетки», был невелик, всего с кузов «КамАЗа», но именно он позволял махине летать. Правда, с какой скоростью и был ли корабль годен для космических полётов, исследователи ещё не знали.

– Он антигравитационный, – заявил Костя, тыкаясь в спины шагающих впереди. – А решётка – антенна.

Максим встретил взгляд Савельева.

– Если мы сможем поднять его в воздух, – сказал Сергей Макарович, – у нас появится отличная возможность перемещаться по Лесу.

– А вертолёт? – наивно спросила Вероника.

– Ресурс вертолёта ограничен. Вот если мы отыщем топливо, то и он нам ещё послужит.

Возле двигательного отсека открылся проём ещё одного.

– Туалет! – расплылся в улыбке Редошкин. – Почти как на Земле.

Максим заглянул, увидев помещение размером с двигательный отсек, но заполненный совсем другим оборудованием. Кенгурокузнечики мало походили на людей, но у них было седалище, опиравшееся на ноги, и садились они на унитаз почти как люди.

– А вот там арсенал! – побежал вперёд Костя.

Отсек с оружием находился по другую сторону «ручки» «теннисной ракетки», стыкуясь с галереей других помещений. Люк в него был открыт, представляя собой ребристую металлическую пластину прямоугольной формы толщиной с полметра.

Максим вошёл следом за ботаником, разглядывая ячеи разного размера, усеивающие стены и потолок помещения, закрытые белыми выпуклыми крышками. Откинуты были три ячеи вдоль стен, внутри которых лежали в специальных сотах с перегородками знакомые жёлтые пушистые «теннисные мячи» и «фаустпатроны».

– Это мы уже видели. – Максим повертел в пальцах тяжёлый «теннисный мяч». – Проверяли кондиции?

– Проверим.

– Там ещё полно… – Костя не договорил, так как Редошкин остановил ботаника:

– Не лезь поперёк батьки в пекло. Командир, оружия действительно много. Здесь сотня ящиков-ячей, и все под завязку. Такое впечатление, что экипаж зэковоза доставлял кому-то целый арсенал. Есть и ножи с молекулярной заточкой, и «теннисных» гранат три ящика, и полсотни «фаустпатронов», и «револьверы». Помните? Стреляют пулями, по мощности не уступающими снарядам. И вот эти штучки.

Лейтенант вытащил из длинного ящика самое настоящее копьё с заострённым, как жало, остриём. Направил в стену отсека, сделал движение, будто собирался метнуть копьё, и оно удлинилось сразу на несколько метров.

– Сюрприз! – помотал головой Максим.

– Ага, – радостно вскричал Костя. – Для охоты – самое то!

– Я тебе поохочусь! – проворчал лейтенант, отводя руку с копьём, которое тут же вернуло первоначальную длину. – Но все эти штуковины для индивидуального применения, в том числе и «фаустпатроны». Ракет у кузнечиков не было, то ли они не дошли до их создания, то ли перешли на другие виды. Но в соседнем