Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Не откажусь, — кивнул Никита, проходя следом за хозяевами в просторный зал, обставленный добротной, не магазинной мебелью. Видно, что старался краснодеревщик, вкладывая в свою работу всю душу. Поморские мотивы присутствовали на резных фронтонах шкафов; поверхность длинного семейного стола была набрана шпоном из разных сортов дерева и покрыта бесцветным лаком; диванный уголок и кресла были обтянуты светло-зеленой тканью, «венские» стулья с высокими спинками уже расставлены по периметру стола, который женщины рода Мещериных уже успели накрыть нарядной скатертью и быстро расставляли легкое угощение.

— Признаться, ожидал увидеть иную картину, — Никита неопределенно обвел рукой вокруг себя. — А здесь вполне себе современные интерьеры, как в загородных домах дворянской знати.

— Ну, так и мы из непростых, — усмехнулся в бороду глава семьи, намекая на дворянское происхождение. — Посконной традиции не придерживаемся, в ногу со временем шагаем. Раньше-то первый ярус всегда под амбар приспосабливали, для домашних животных, чтобы не померзли, и для всяких хозяйственных нужд. А теперь как бояре вольно живем. Своя котельная, которая полностью отапливает все терема, хозяйство вынесено во двор. Электронные терминалы для работы в Сети чуть ли не у каждого. Чего еще надо в патриархальной глуши? Но зато преимущество есть несомненное. Это наша земля, мы ее защищаем от чужаков.

Никита понял посыл Мещерина. Речь шла не о конкретных притязаниях дворян на чьи-то земли. Воины Ордена Гипербореев защищали русский Север от хищных аппетитов чужестранцев, до сих пор пытающихся проникнуть в глубинные тайны древнего континента.

— Ну что Князь, оценил моих орлов? — Всеслав Георгиевич жестом предложил гостям присаживаться на диван, и сам занял место в одном из кресел. Интересно, что из его сыновей только Кузьма посмел присесть, а вот Денис и Никон заняли место у правого и левого плеч отца.

— У всех хороший потенциал, — кивнул Никита и посмотрел на Кузьму. — Все «стихийные» каналы прокачаны. Кто занимался?

— Отец и жрецы храма, — голос здоровяка-бородача оказался неожиданно приятным. — После второй инициации корректировку провели, потом пять лет усиленной работы с боевыми волхвами. Но большего не дано.

— Поэтому и не Князь, — подначил его Денис, моложавый мужчина тридцати пяти лет, в отличие от отца и старшего брата носящий не спасительную на морозе бороду, а легкую брутальную щетину. Это и короткая армейская стрижка делали похожим его на инструктора наемного отряда из британских колоний. Правильные черты лица, прямой нос, жесткая линия скул могли привлечь кинематографистов, ищущих именно такой типаж для приключенческо-романтических фильмов. Никита заметил, как его жена Наталья изредка бросает на Дениса влюбленный взгляд.

— Пятую ипостась Силы немногим дано объять, — строго пояснил Всеслав Георгиевич. — Слишком опасна она для неподготовленных. Князь Никита Анатольевич взял ее с рождения, но рядом с ним всегда были учителя. Усомнись они в его возможностях, просто заглушили бы поток.

Никита не стал возражать старейшине. Он бы мог сказать, что загасить Пятую Стихию под силу только храмовым жрецам, но их никогда не было рядом с ним все эти годы. Кто вообще знал, кроме Анатолия Архиповича, что правнук получил Дар от Алтаря будучи в материнской утробе? А волхвы-потайники не владеют подобной технологией уничтожения, выражаясь современным языком. Разве что Иерархи, и то… В архивных записях прадеда промелькнули скупые строки о лишении Дара с помощью определенного ритуала, хранящегося в секрете. Учась в Академии, Никита никогда не слышал от преподавателей о таком способе «убийства» искры одаренности.

— Я уже дал знать Патриархам воинских родов, что ты прибываешь в Мезень, — продолжил старший Мещерин. — Завтра уже начнут подъезжать, а где-то через два денька и Собор устроим. Пора, пора уже делом заняться. Ну, об этом мы потом поговорим. Не для каждого уха полезно знать, о чем речь поведем.

При этом он поглядел на стоящих Дениса и Никона. Но фраза, брошенная Всеславом Гордеевичем, недвусмысленно намекала и на Полозова со Слоном. Никита сообразил, что впереди будут важные встречи с главами Родов, этакое закулисье перед Собором. Он не возражал, что мероприятие вдруг оказалось столь растянутым по времени. Его беспокоило лишь непонятная ситуация с аномалией в Гиссаре. Пока там тихо, из Генштаба кодовое слово не поступало. А вдруг это случится завтра-послезавтра, в самый разгар планируемых встреч?

— Я хочу съездить к Алтарю, — посмотрев на Мещерина, Никита заметил настороженность в его глазах. Не такую, от которой ждешь каких-то неприятностей, а некую выжидательную позицию. Почему тебя заинтересовал Алтарь, мил человек?

— Хочу со своим другом провести обряд братания на крови.

Мещерины переглянулись, Всеслав Гордеевич негромко крякнул в кулак. Кажется, Никите удалось его удивить.

— Так его можно и обычным способом провести, — проронил он через несколько секунд молчания.

— Я взял за правило доверять только Алтарю, — пояснил Никита, не показывая ни малейшего волнения. Как и положено Князю, который сам решает, как нужно поступать в той или иной ситуации. Но и ответственность, ложащаяся на его плечи, несоизмерима с той, что берет на себя простой человек. Бремя власти — оно само расставляет акценты, где нужно действовать решительно, а где и ласка с доброжелательностью полезна. — В Вологде я так и делал, когда принимал роту от дворянских семей. Каждый взрослый клялся мне в верности, а не только глава Рода. И не только я видел искренность их слов. Око Перуна притязательнее человеческих эмоций. Поэтому и побрататься с Олегом я должен перед одним из главных Алтарей. Я хочу быть уверен в том, с кем смешиваю свою кровь.

При этих словах Полозов кивнул, подтверждая свое решение, которое он принял после долгих раздумий и разговоров с Никитой.

Мещерин снова задумался, сжимая подлокотники кресла. Молчали и сыновья. В этот момент Ульяна Киприановна на правах хозяйки позвала всех за стол. Старик жестом показал, что продолжение разговора будет позже.

За чаепитием женщины рода Мещериных набросились на столичных гостей, выпытывая у них разнообразные новости, как будто Мезень стояла на краю земли русской, и ни одна весточка не доходила сюда в неискаженном виде. Все было как раз наоборот. В городе имелись ретрансляционные вышки, чуть ли не над каждым домом торчали мачты антенн, да и близость к морю давала возможность общаться с купцами и моряками из разных концов света. Никита не удивился, когда узнал, что Наталья знает два иностранных языка: английский и французский, с детства выучила, когда ходила в школу, открытую при филиале Торговой Корпорации. «Неплохо купеческая гильдия развернулась», — подумал молодой волхв,