«Фантастика 2025-138». Компиляция. Книги 1-20 - Владимир Владимиров

Янаур покачал головой.

- Лучше проводи меня туда, к Димостэнису.

Глаза Элени расширились от удивления.

- Мы не договорили, - пожал плечами лэрд, поднимаясь на ноги, - а то вдруг я ему еще чего-то не досказал.

Уже перед самым входом в дом, Элени остановилась, и он вновь поймал на себе изучающий взгляд.

- Мне кажется, что я где-то видела тебя раньше. Я обязательно вспомню, - и она ушла, оставив его в маленьком каменном зале больше похожим на грот в скалах. Правда некоторые удобства в виде пары стульев, стола и чего-то наподобие кушетки здесь все же присутствовало и Янаур тяжело опустился на одно из каменных сидений.

Он вдруг подумал, что не хочет, чтобы Элени вспомнила, где они встречались раньше. Его не трогали постоянные нападки Димостэниса по этому поводу, со своей совестью князь тоже уже договорился, но он не хотел, чтобы именно она докопалась до истины. Впрочем, от прошлого не убежишь. Как и от самого себя.

Дим пришел через несколько мен. Медленно подошел, встал напротив князя.

- Что еще? – сухо спросил тот, не поднимая головы. С каждым мгновением боль в избитом теле становилось все сильнее, и он предпочитал не двигаться, дабы не дразнить ее еще больше.

- Это ты сдал меня в руки Гарда Лорика на том постоялом дворе. Захолустный вельможа, у которого я работал – твой человек. Я долго не мог вспомнить, где я видел закорючку подобную той, что была на перстне, который ты мне дал. Эсса Корнелли узнал меня, хотя по всем моим подсчетам и не должен был.

Янаур провел рукой по волосам.

- Власти провинции были удивлены резким снижением преступности в поселениях. Раньше там никто не использовал подобных защитных плетений. Информация дошла до самого верха. Так дело попало в столичное управление. Я их сразу узнал. Столько аров я наблюдал, как ты делаешь свои защитные формулы. Такое никто больше создать не мог. Это я спровоцировал Корнелли пригласить тебя в имение.

- А потом сдал людям Лорика, -Димостэнис жестко подвел черту под признаниями лэрда.

- Я ошибся, - глухо произнес тот, - я решил, что если весть о твоем возвращении принесет Лорик, то княгиня использует этот шанс, чтобы восславить его и повысить положение в обществе, как она уже давно этого хотела. Так как все то, что исходило от меня, она принимала лишь в штыки.

- Или же просто ты хотел явиться спасителем в блистающем плаще, чтобы иметь возможность предъявить мне счет за спасение жизни.

- Я даже представить не мог, что Кари так жаждет твоей смерти, а ты так легко позволишь ей сделать это.

- А ты не представлял, что я вообще не хочу возвращаться?

Князь поморщился, но все же поднял голову, чтобы видеть собеседника.

- Такие, как ты и я, подобные нам утрачивают право жить по своему желанию еще при рождении. Чтобы стать свободными мы можем лишь умереть.

Димостэнис пренебрежительно фыркнул, выказывая свое отношение к произнесенным словам.

- Когда я понял, как ошибся, все зашло уже слишком далеко. Без помощи Рамира было не обойтись.

- Знаешь ли ты, твоя светлость, что значит быть в руках палача? – вдруг спросил Дим. – Слышать, как трещат собственные кости и видеть, как с тебя снимают кожу? Смотреть в бездушные глаза маньяка, чьи руки по локоть в твоей крови и каждую мену пытаться угадать, что еще родит его извращенная садистская психика? Чувствовать себя беспомощным мешком с отходами, словно воздухом дышать болью, растворив в ней всю свою сущность?

Слушая эти слова, князь вновь увидел сырой, темный подвал, пропитанный запахом крови, паленым мясом, раскаленным железом. Человека, распятого на стене. Им с Рамиром понадобилась не одна мена, чтобы понять, что это и есть тот, за кем они пришли.

- Что чувствует человек, обрекая другого на подобное?

Янаур поднял глаза на Дима.

- Сегодня я частично прочувствовал это на своей шкуре. Стало легче.

Димостэнис недобро усмехнулся.

- Зря надеешься. Совесть, как лист бумаги – нарисовать можно все что угодно, а очистить почти невозможно.

- Я и не пытаюсь. То, что произошло сегодня я принял и учел, но повторение подобного в отношении себя больше не позволю.

Димостэнис иронично приподнял одну бровь.

- Мы либо союзники, либо враги, - жестко произнес князь. – Выбирай сам.

- Вернувшись из Астрэйелля, я позволил себе небольшое путешествие, но даже столь ограниченного времени мне хватило, чтобы понять, что люди боготворят лэрда Эардоре и что каждый второй, если не каждый первый мечтает, о тех счастливых временах, когда баба наконец перестанет ими верховодить и князь возьмет бразды правления в свои сильные мужские руки и вернет им покой и сытую жизнь. Никакого мятежа, о котором ты мне рассказывал, случись смена правящей династии, не было бы. Небольшой бунт, который подняли бы сторонники Кари – возможно, но это никак не повлияло бы на общую обстановку в стране. Ты вновь втянул меня в свои игры, подставил и предал. Нам никогда не стать даже союзниками.

На этот раз Эардоре молчал дольше. Явно что-то оценивал, просчитывал.

- Три раза я готов был все изменить. Мне оставалось лишь отдать приказ. Каждый раз я откатывал назад и вновь все переигрывал, – князь замолчал, как перед решающим прыжком. Не легко ему давалось будущее признание.– Я все терплю ради Эерико.

Подобное признание разожгло огонь неверия в глазах Димостэниса. Черты лица исказила новая вспышка злости.

- Я искренен как никогда, - Янаур правильно понял эмоции собеседника. – Я не могу лишить его той судьбы, для которой он был рожден. Даже ради Мюрджена. Он наследник правящего Дома. Свергнув Кари, я все отниму и у него.

- Он станет наследником Эардоре, - хмуро бросил Дим, - чем это хуже?

- Он был рожден в благословенном союзе. И никогда не сможет стать моим законным сыном, лишь – бастардом. Я не смогу передать ему титул, положение, состояние. Законы княжества суровы к таким детям. По крайней мере высшее общество соблюдает их строго. Он не сделает себе карьеры, не добьется высот на военном поприще, не найдет достойную избранницу. Будь он хоть трижды Эардоре. Разве это достойная жизнь для того, кто был рожден на вершине мира. Что он скажет мне двадцать аров спустя? Вряд ли будет благодарить, что занял его место.

- Неужели для тебя есть что-то важнее