Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

Самое любопытное тут то, что они до сих пор, несмотря на всё произошедшее, способны иметь общее потомство с живыми людьми обоих полов, а на выходе всегда получаются Бладрейны (1) ебучие — дампиры. И дампиры охуенны — они лишены почти всех недостатков вампиров, солнце у них молниеносный анафилактический шок не вызывает, на серебро им похуй, выглядят и ощущают себя как люди, то есть кушают нормальную еду и нормально спят. Дополнительный бонус — живут неопределённо долго.

Только есть у дампиров один неочевидный минус — они как мулы, то есть бесплодны. Но самый главный минус — что для людей, что для вампиров, дампиры являются последними пидарасами в комнате, поэтому их принято уничтожать на месте. Я специально узнавал у моих комнатных кровосись — у них есть кровный закон, запрещающий дампиров как класс, под страхом такфира, то есть исключения преступника, породившего дампира, из общества, как правило, с летальным исходом.

«Определённо, мне кажется, что Дар прикалывается над нами», — подумал я, вспомнив, как именно было переведено это «отлучение».

Когда нужное количество рубедо оказалось в сосудах Катрин, я вырубил трансфузию и приказал ассистентам извлечь из неё иглы.

— Характеристики, — приказал я и тут же получил предложение посмотреть стату Катрин. — Ох, ебать!

Налицо резкий и качественный прирост характеристик, а также соответствующая прибавка к боевым навыкам — это корректировка навыков с учётом возросших физических характеристик.

— Ну, знаете ли… — изрёк я и нервным движением извлёк из кармана сигарету. — Катрин, ты теперь машина! На тебе пахать и пахать!

Впрочем, самое главное — это почти живой румянец на коже лица. Вот вроде, если не вглядываться, выглядит совсем как живая, но если вглядеться, то почти сразу заметен эффект «зловещей долины». (2) Поэтому мы никогда не станем полноценно близкими для живых. А если и станем, то только для тех, у кого что-то не в порядке с башкой. Для обывателя нормально бояться трупов, ненормально, когда он начинает испытывать к трупу какие-то положительные эмоции, например, сексуальное влечение.

Надо будет не забыть предупредить Котика — похоже, что либо у его пассии что-то не так с башкой, либо она очень тупая. Раз уж она всерьёз рассматривает возможность трахнуться с трупом, то тут только что-то одно.

В случае со мной всё в полном порядке. Я точно знаю, что у Карины что-то не так с головой, раз она с нетерпением ждёт встречи и возможности нанизаться на двадцать сантиметров уже чуть более тёплого мяса…

Надо будет позвонить ей сегодня вечером.

— Всё, иди в оружейную — надевай свою броню и возвращайся к службе, — приказал я Катрин. — Грейс, милочка, будь добра!

С Грейс всё началось штатно: она разделась, легла на прозекторский стол, мы выкачали из неё весь цитринитас, после чего залили первосортный рубедо.

— Повелитель… — простонала она, когда в бачке осталось процентов десять топовой первоосновной жидкости. — Я чувствую жар…

Вставляю ей в рот термометр.

— Двадцать девять градусов, — произнёс я, спустя время. — Нормально всё.

— Но моё тело горит… — пожаловалась Грейс. — А-а-ах…

— Хватит ныть, — попросил я её и вновь обратился к градуснику. — Тридцать два градуса — это вообще хуйня. Хотя, конечно, странно, что тебя так разогрело.

Катрин достигла температуры тридцать градусов и на этом разогрев прекратился, а тут аж тридцать два. Ого! Тридцать три!

— Херассе, — изрёк я. — Ну, понаблюдаем, что будет дальше.

Температура не желала снижаться, что я объяснил себе бурным метаморфозом, происходящим во внутренних органах Грейс.

Наконец, мы увидели истинную причину происходящего. Больничная пижама на её правом бедре вдруг загорелась, но я оперативно залил источник огня водой из стакана, после чего подался вперёд, чтобы воочию увидеть, что за херня тут творится.

— А-а-а, вот оно что… — изрёк я, вытаскивая из бедра Грейс обугленный и разъеденный кусочек металла. — Что ты можешь об этом сказать?

— Это… — произнесла Грейс. — Но это было давно… И я думала, что вытащила наконечник…

— Выходит, что не вытащила, — хмыкнул я. — Любопытно, что рубедо производит регенерацию на отличном от цитринитаса уровне. Это хорошо.

Как я понял, организм Грейс попытался спалить или растворить этот фрагмент наконечника. Удивительно, что автодок его не заметил.

— Анатолий, подними-ка логи автодока при обработке нашей дорогой Грейс, — попросил я роборуку. — Не находил ли он этот фрагмент у неё в правом бедре?

— Находил, — ответил Анатолий. — Но угрозы функциональности он не нёс, а хирургическое вмешательство грозило снижением характеристик объекта. Он решил оставить его.

— Понятно, — изрёк я задумчиво. — Вот тебе задача на остаток вечности — проверяй логи автодоков на предмет любопытных аномалий. Если сочтёшь аномалию интересной, вызывай объект и исследуй. Но без необратимой порчи собственности Праведной Армии.

— Понял тебя, босс, — ответил Анатолий. — Займусь сейчас же.

— Интересно девки пляшут, — произнёс я. — Характеристики, Грейс.

Ну, тут уже без сюрпризов.

Температура упала до тридцати градусов, больше не скачет, поэтому можно утверждать, что всё завершилось успешно.

Но этот кусок металла в бедре — это отпечаток её предыдущей профессии. Она билась на арене, что довольно-таки травмоопасно.

— Ладно, возвращайся к службе, — приказал я ей. — Кейт, золотце моё, иди ко мне!

Грейс слезла со стола и пошла по давно уже наклеенной зелёной линии, а Кейт заняла её место.

Нет, всё-таки, какая же она здоровая…

— Анатолий, вруби-ка минус «Уикенд — Крипин», — приказал я роборуке.

Зазвучал вокализ Эньи, который пришёлся неграм так по душе.

— Начинай, Анатолий! — призвал я, втыкая иглы в сосуды Кейт.

— Джаст кант билив зис, мэн… — произнёс тот.

— Президент Душной вонт сом мор, нигга! — выкрикнул я.

— Самбади сед зей со ю, зе персон ю вёр киссинг вазнт ми… — продолжил Анатолий. — Энд ай вуд невер аск ю, ай джаст кепт ит ту майселф…

Рубедо потёк по прозрачным трубкам.

— Ай донт ванна ноу! — перешёл Анатолий к припеву. — Иф юр плэйин ми, кип ит он зе лоу, 'коз май харт кант тейк ит энимор, энд