Оленин, машину! - Дарья Десса

Капот выглядел значительно лучше. Не сказать, как новый, и его бы зашпаклевать сначала, но и так хорошо. Мастер даже краской мазнул, закрывая те места, где она слезла от ударов медведицы. Хорошо, металл толстый оказался, не как у современных тачек. Иначе разодрала бы, как фольгу.

— Ладно, бывай, — сказал Кузьмич, возвращаясь к прежней детали.

Я сел за руль. Вернулся к блиндажу. Надвигалась ночь. Пора бы и честь знать. Стало интересно: не получится так, что окажусь снова в своём времени?

Глава 9

Рано утром, едва успеваю доесть кашу, — сегодня у нас изыск: кашевар вместо овсянки приготовил гречу, и всё смотрят на него, как на отца родного. Избавил от мук адовых: жрать одно и то же изо дня в день, даже когда порой живот с голодухи сводит, — суровое испытание. И тут вдруг такой разносол!

Только насладиться отдыхом после сытного завтрака не выходит. Едва успеваю вымыть котелок с ложкой и отхлебнуть горячего чая, — только собрался размочить в нём сухарь и, посыпав солью, прожевать неспеша, — как меня позвали к штабу полка. Но на этот раз подполковник Синицын своим присутствием не порадовал. Гогадзе передал приказ: снова отправляться в штаб дивизии. Со мной — лейтенант Лепёхин. Только теперь не знаю, за какой надобностью. Ну, моё дело баранку крутить.

Возвращаюсь к штабу с виллисом. Синицын садится рядом, а физиономия такая, словно мне оказана превеликая честь возить самого верховного главнокомандующего, никак не меньше. «Не лопни от натуги, летёха», — думаю с иронией, глядя на него.

— Куда едем, товарищ лейтенант? — спрашиваю его, и хотя знаю ответ, хочу услышать, что мне «самый главный военачальник» скажет.

— В штаб дивизии, — ответил он через губу.

Я молча кивнул, включил передачу и повёл виллис. Стало интересно: с чего это вдруг Лепёхин так надулся? В прошлый раз, когда возвращались обратно, был нормальным. Спесь с него сошла. И тут вдруг снова-здорово. Глядит, как Ленин на буржуазию.

— Товарищ лейтенант, вы женатый? — спрашиваю его, хотя кольца на безымянном пальце не вижу. Ну, это правильно: любая сверкающая вещица — подарок снайперу. И хотя здесь про них пока не слышно, думаю, у японцев они всё-таки имеются. Так что лучше поостеречься.

— Товарищ старшина, ведите машину, — обрезал меня Лепёхин. Подумал немного и добавил тем же противным голосом. — Вас моя личная жизнь не касается.

— Едем по той же дороге?

— Нет, я выбрал другой маршрут.

— Ну, тогда говорите, куда рулить.

«Фу-ты, ну-ты, какой барин выискался, — проворчал я мысленно. — Ладно, посмотрим, летёха, как дальше пойдёт».

Через минут двадцать я поехал медленнее: ночью прошёл дождь, и дорогу немного развезло. Не так критично, чтобы полноприводный виллис не мог проехать. Но ощутимо: машину в некоторых местах бросало из стороны в сторону, приходилось быстро крутить баранку, чтобы не опрокинуться.

— Не сбавляй скорость, старшина, — вдруг приказал Лепёхин. — Нам нужно быть в точке назначения как можно быстрее.

— Сами же видите, товарищ лейтенант, какая дорога, — проворчал я в ответ. Он мне ещё указывать будет, сопляк! Сел бы сам на моё место да показал мастер-класс по ралли-рейду. То есть понимал, что офицер прав, поторапливая. Если у него важное поручение, то передавать такие надо вовремя. Но не всё в наших силах.

Дорога между тем становилась всё сложнее. В некоторых местах приходилось почти ползти, чтобы не застрять в густой грязи. О том, что могут повстречаться дикие звери, я уже и не думал. Твёрдо решил: если кто сунется — встречу очередью из автомата. Не остановит — гранатой угощу. Но показывать задницу разъярённым хищникам больше не собираюсь. Слишком ненадёжное это дело: поскользнёшься, плюхнешься в лужу, там тебя и схарчат.

Машина резко качнулась на очередном корне, и я выругался про себя, стараясь удержать руль. Мы проезжали через небольшой овраг, и колёса с трудом находили сцепление на скользком склоне. Лепёхин изредка бросал на меня недовольные взгляды. Ему явно не нравилась моя манера вождения, и это бесило. Прямо как вторая жена, которая, не имея прав и не умея водить, вечно указывала, куда повернуть, как ехать и ворчала, если делал, не как говорит. Одна из причин, почему расстались.

— Сколько ещё? — спросил я, стараясь держать голос ровным. Хотя лейтенант и поглядывал на карту, спрятанную под прозрачный целлулоид, а росло внутри ощущение: можем заблудиться. Эх, как же не хватало мне теперь навигатора! Конечно, он тоже умеет с лёгкостью завести чёрт знает в какие дебри. «Поверните налево, на следующем перекрёстке поверните направо», — послышался в ушах голос Алисы. Да-да, один раз это милое электронное создание заставило меня кружиться в пригороде, расходуя топливо впустую.

— Ещё километров десять, не больше, — ответил лейтенант. — Скорость не сбавлять. Через полчаса будем на месте.

«Бабу свою поучи щи варить», — вспомнилась мне поговорка. Я снова сосредоточился на дороге, стараясь не обращать внимания на его тон. Машина вела себя капризно, но знал, что выдержит. Главное — не допустить ошибок и не застрять.

Чего нельзя делать в дороге? Правильно: строить предположения. Лепёхин на это дело то ли по глупости, а скорее по незнанию болт положил, и вот результат: стоило въехать в очередную низинку, как виллис по самые оси провалился в грязь и застрял. Мои попытки выехать враскачку ничего не дали. Стало ясно: сожгу на хрен сцепление, если стану продолжать. Лейтенант, поняв, что застряли, посмотрел на меня так презрительно, словно я высказался в духе: «А что, товарищ командир? Давай бросим всё это к чёрту, пойдём в ближайшую деревню, купим бухла и повеселимся на сеновале с местными бабёнками?»

— Ну, и как это понимать, товарищ старшина? — злобно поинтересовался Лепёхин, скрестив руки на груди и уставившись на меня с нескрываемым раздражением.

— Что как понимать? — отозвался я, стараясь держаться спокойно. — Так, товарищ лейтенант, дорога тяжёлая, не предугадаешь, где застрянем.

Лепёхин прочистил горло и отвернулся, явно считая меня полным идиотом, который водить не умеет настолько, что может запросто посадить виллис в лужу по самое не балуй.

— Ладно, — сказал он наконец. — Что будем делать?

— Ну, во-первых, — начал я, выбравшись из кабины и ступив в грязь, которая оказалась мне почти по колено. — Надо освободить машину. Подкопаемся под колёса, найдём доски или ветки, чтобы подложить под