Оленин, машину! - Дарья Десса

Смешно!

Я притопал к складу, да и наткнулся на табличку «Уехала на базу. Буду через три часа». Я посмотрел на часы. Это с какого момента считать? Тоже мне, гениальная девчонка! Хотя бы написала примерно, когда вернётся. Не торчать же мне тут, как тополю на Плющихе, в ожидании. «Как же глупо, блин!» — я заругал себя и даже добавил пару ласковых выражений. В самом деле! Недели не прошло, как я попал с одной войны на другую, а вот уже хвост трубой и собрался женское сердце покорять!

— Долбоящеры ты, Вовка! Етить-колотить! — сказал и сплюнул от досады.

— Кто такой Вовка? — вдруг послышался рядом голос, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Я повернул голову в ту сторону. Да ёперный ж ты театр! Следил он за мной, что ли?

— Не твоё дело, — буркнул я. — Чего за мной хвостом ходишь? Месть покоя не даёт?

Передо мной стоял тот самый боец — здоровяк лет 25-ти, с розовым лицом и здоровенными, как я только теперь заметил, кулаками. Смотрел он на меня набычившись, как телок-трёхлеток, и разве что не бил копытом. Но рукава гимнастёрки закатать успел. Видать, правда шёл следом.

— Точно. Не даёт. Я тебе, дядя, за прошлый раз спасибо не сказал, — он пока говорил, сжимал и разжимал мощные кулаки, каждый с небольшую дыню размером. Такой по физиономии прилетит, — праздник ортодонту. Будешь потом зубы вставлять месяца три.

— Слышь, боец, ты ничего не попутал? У нас тут война, между прочим, — напомнил я, не испытывая ничего, кроме интереса.

— Какая такая война, дядя? — усмехнулся молодой.

— Во-первых, я тебе не дядя, а товарищ старшина, — решил вернуть его к субординации. — Во-вторых, прекращай дурить. Боком выйдет.

— Это тебе, козёл, выйдет и боком, и передом, и задом, — нагло произнёс молодняк. Я подумал: с чего он смелый такой? Оглянулся по сторонам и увидел ещё двоих. Те стояли поодаль, не вмешивались, но явно с интересом наблюдали за происходящим и собирались помочь своему приятелю.

Судя по наглости, с которой говорил здоровяк, он был сильно подшофе, потому окончательно берега попутал.

— Послушай, — попытался я его утихомирить. — Чего ты до меня докопался? Сам в очереди вёл себя, как последний мудак.

Здоровяк только оскалился в пьяной ухмылке и шагнул ко мне, нависнув, как грозовая туча. Он оказался на голову выше. Ещё секунда, схватил бы меня за грудки, а потом тряхнул, как спелую грушу. Видимо, это сделать и собирался. Подумал, видать, что перед ним обычный водила. Пусть постарше на пяток лет, но намного слабее.

Ошибочка вышла.

Я не собирался дожидаться. Быстро развернувшись, схватил его за руку и, используя приём карате, которых меня научили в прошлой жизни, провёл бросок через бедро. Парень сначала взмыл в воздух с коротким «Ох-х!», а после тяжело рухнул на землю, но тут же вскочил, злой и ещё более разъярённый. Теперь стало понятно: рассвирепел окончательно и не успокоится, пока не покалечит. Если бы убивать пришёл, взял бы с собой оружие. Но не дурак же он, в конце концов, палить среди лагеря!

Здоровяк бросился на меня с кулаками, но я увернулся от его удара, скользнув в сторону, и, поднырнув под его руку, провёл ему удар в солнечное сплетение, используя технику уракен. Здоровяк крякнул, согнувшись, но тут же выпрямился и попытался провести мне прямой в голову. Я перехватил его руку, провернув её за спину, и толкнул его вперёд, заставив потерять равновесие и упасть на колени.

— Хватит уже, — рыкнул я, отпуская его руку и отступая на шаг. Но он не унимался, снова поднимаясь на ноги.

Его следующий удар был силён, но медлителен. Я уклонился, пропуская мощную руку мимо, и провёл маваши-гири — круговой удар ногой в бок. Здоровяк охнул и пошатнулся, теряя равновесие, и сделал несколько шагов назад.

— Да ты… — прохрипел он, пытаясь собрать силы для нового удара.

— Успокойся! — приказал я, вставая в стойку и готовясь к следующей атаке. — Ты пьян и не соображаешь, что делаешь.

Но он не слушал. Его движения стали всё более неуклюжими, но всё же опасными из-за большой физической силы. «Раскормили кабанчика!» — подумал я. Он кинулся на меня, но я провёл ещё один бросок, используя дзюдоистский приём о-госи, и снова уложил его на землю.

На этот раз молодой остался лежать, тяжело дыша и корчась от боли. Я вытер пот со лба и огляделся. Те двое изумлённо перешёптывались, явно впечатлённые увиденным. Но прийти на помощь товарищу не спешили. «Хреновые у тебя приятели, пацан», — подумал я.

Здоровяк, наконец, пришёл в себя и сел, потирая ушибленные места. Его взгляд был теперь менее агрессивным и более задумчивым.

— Ладно, — пробормотал он. — Твоя взяла, старшина.

Стало непонятно: получил сполна, чтобы запомнить урок надолго, или же придуривается, чтобы восстановиться, а потом устроит новую подляну? Кто ж его знает! Здоровяку, конечно, досталось крепко, но я знал, что он поправится. Возможно, этот урок пойдёт ему на пользу.

Парень медленно поднялся. Стиснул зубы и поковылял куда-то. Те двое, что должны были ему помогать, поплелись следом.

— Алёша? — послышался знакомый женский голосок, и я встрепенулся. От студера, который прошуршал неподалёку, ко мне приближалась Зиночка. — Добрый вечер. Вы здесь какими судьбами? Что-то нужно на складе?

— Да я, собственно… к тебе, — сказал и широко улыбнулся.

— Ко мне? — удивилась девушка и сразу немного покраснела. — А я тут ездила… по делам. Ну что ж, заходите…

— Может, перейдём на «ты»? — пошёл я в наступление. — Вроде мы с тобой свои люди.

— Хорошо, — как-то неуверенно ответила Зиночка.

Она открыла склад, вошла внутрь, зажгла свет, положила холщовую сумку рядом со столом.

— Чай будете? Ой… будешь? — спросила.

— С удовольствием, — ответил я и снова пожалел, что даже не постарался узнать: может, есть тут магазин какой поблизости? Конфеток там купить, шоколадку или ещё что. Сам бы от сгущённого молока не отказался. С юности его обожаю.

Девушка быстро раскочегарила керогаз, стоящий в отдельном от склада закутке, поставила на него закопчённый чайник. Потом быстро нарезала хлеб, сало, на блюдце рафинад, выложила всё это на стол, предварительно застелив его пергаментной бумагой.