Муля, не нервируй… Книга 3 - А. Фонд

В общем, непонятно чем бы вся эта история закончилась, но тут вдруг Лиля случайно повстречала подругу, вместе с которой когда-то пела куплеты в московском театре. Та вовремя сообразила, что стареет и вот-вот на её место придёт более юная и бойкая куплетистка, поэтому выскочила замуж за первого попавшегося претендента. Первым попавшимся оказался инженер путей сообщения. И вот с ним-то она укатила в Одессу, где ему дали служебное жильё и личный автомобиль с водителем.

Лилия слушала и завидовала. Ей вот такая лафа не выпала. Хотя о Гришке она вспоминала. Великодушно жалела, что бросила его. И Кольку тоже жалела. Сидя на берегу ночного моря, с печалью, возвышенно вспоминала то Кольку, то Гришку, то негодяя Жасминова.

Подруга выслушала сбивчивый рассказ Лили, привела её в дом, накормила, купила билет и отправила до Москвы. На робкие Лилины намёки, что она не может вернуться, что Гришка её убьёт, подруга не отреагировала: её больше волновал тот момент, когда супруг-инженер вернётся из командировки в Харьков и увидит прекрасные Лилины глаза. Поэтому билет был куплен бескомпромиссно, а Лиля категорически посажена на поезд.

Вслед уходящим вагонам подруга махала платочком с большим облегчением и энтузиазмом.

Когда Лиля добралась до Москвы, то оказалось, что Гришка посажен в следственный изолятор, по нему ведётся следствие за умышленный поджог театра, а Кольку Полина Харитоновна увезла в село.

И вот теперь Лиля смотрела на меня с надеждой и лепетала:

— Мулечка, помоги! Спаси нас!

Мда…

Я посмотрел на Лилю. Она с такой надеждой взирала на меня, что я понял, что это клиника.

— Зачем? — мрачно спросил я.

— Ч-что зачем? — потрясённо икнула Лиля.

— Зачем спасать вас?

— Ну, у нас же семья… — промямлила Лиля и посмотрела на меня возмущённым взглядом. — Я же мать!

— А ты сильно думала о семье, когда бросила пятилетнего сына и мужа, и укатила с Жасминовым?

— Но я же исправилась! Я вернулась, — Лиля возмущённо-непонимающе посмотрела на меня, мол, злой ты Муля и совершенно нечуткий.

Но на меня такие примитивные манипуляции не действовали. Я сейчас совершенно другими глазами посмотрел на Лилю. Красивое утончённое лицо с глазами испуганного оленёнка и расчётливый, хитрый ум при общей бабьей дурости.

— Лиля, а вот ты кем мечтала стать в детстве, когда вырастешь? — задал вопрос я.

От неожиданности Лиля аж всхлипывать перестала и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.

— Ну же, говори, — подбодрил её я.

— Балериной, — прошептала она смущённо, — или певицей, или артисткой… Хотела связать жизнь с искусством.

— А родители что говорили?

— Мать ругалась, отец смеялся, — вздохнула Лиля.

— А после школы что?

— Я уехала в город, хотела поступать в Щепку, — вздохнула она, — не поступила…

— А потом?

— Потом я устроилась официанткой в буфете. Там встретилась с Гришей. Мы поженились. А потом одна знакомая девушка, Гришиного друга знакомая, ушла в декрет и меня взяли на её место в театр куплеты подпевать.

— То есть петь куплеты тебя пристроил Григорий? — переуточнил я.

— Д-да, — прошептала Лиля так тихо, что я и еле услышал.

— А дальше?

— А дальше всё, как обычно, — вздохнула она, — мы поженились, Грише дали комнату, родился Колька. Потом я вернулась в театр, а та девушка опять в декрет ушла. Ну, и всё.

— Мда, — сказал я и Лилю как прорвало:

— Да что ты понимаешь, Муля! — закричала она, — у меня вся жизнь, как серость беспросветная! Дома мать деспотичная, совсем затиранила меня. Да и оставаться в деревне и провести всю жизнь в навозе, я не хотела! Понимаешь, Муля⁈ Я и замуж за Григория от безысходности вышла. Потому что у него жильё было. И он на стабильной работе был.

— И тебя на работу устроил, — подсказал я.

— Да, — вздохнула она.

Повисла пауза. Некоторое время все молчали, думая каждый о своём. Только Дуся таращилась то на меня, то на Лилю, не понимая, что происходит.

— А потом?

— Да что потом? — всхлипнула Лиля, — я как Орфея увидела, у меня в душе прямо перевернулось всё…

Её глаза затуманились.

— А потом? — поторопил я.

— А потом оказалось, что он мерзавец и негодяй! — сказала, словно выплюнула Лиля.

— И ты вернулась, — подсказал я.

— И я вернулась, — словно попугай, повторила Лиля.

— А теперь ты что хочешь? — спросил я.

— Вернуть семью, — голос Лили задрожал, — Кольку, Гришу. У Гриши придётся прощения просить. Но он хороший, он поймёт…

— Но ведь ты же так хотела «стать певицей, или артисткой, связать жизнь с искусством» — процитировал её же слова я, — а потом не поступила, не сложилось, и ты вышла замуж за Гришу и поешь куплеты. Всё правильно?

Лиля Кивнула, словно заворожённая, глядя на меня.

— Лиля, — тихо сказал я, — так, может, тебе сейчас нужна совсем не семья?

Лиля аж вскинулась, а я продолжил:

— Может, для тебя вот он, единственный шанс…

— Какой шанс? — хрипло прошептала Лиля.

— Не дури девке голову, Муля, — влезла Дуся, но никто из нас не обратил на неё никакого внимания.

— Да, шанс, — сказал я. — Вот смотри. Ты хочешь ехать в село, забирать Кольку и везти его сюда. Хочешь, чтобы я помог тебе вернуть Гришку. Всё правильно?

Лиля кивнула.

— И потом ты будешь и дальше жить, как жила. А твоя мечта про искусство останется мечтой. Потому что петь куплеты и быть подтанцовкой — это не совсем то, о чём ты мечтала….

Лиля кивнула.

— А теперь ещё раз посмотри на всю ситуацию, только без эмоций. Хорошо?

— Угу, — согласилась она.

— Колька в селе, у твоей матери. Он ест свежие деревенские продукты, пьёт парное молоко и играет на свежем воздухе. Ему плохо?

Лиля покачала головой.

— Гришка сидит в изоляторе за дурость. Театр он решил поджечь, Герострат недоделанный, — проворчал я, — но ты же сама понимаешь, что он только хотел поджечь. Но не сжёг. Говорят, там его сразу увидели и помешали. Он только с одной стороны стену немного сажей измазал. За такой проступок, тем более в состоянии аффекта, никто его в тюрьму сажать не будет. Максимум, что ему светит, это штраф и общественные работы. Но это тоже ему полезно. Как и посидеть в изоляторе. Там он хоть не пьёт. Пусть посидит немного, подумает. А ты, вместо того, чтобы бороться и плыть против течения, используй эту ситуацию. Где-то месяц у тебя есть.

— Для чего использовать? — непонятливо пискнула Лиля.

— Как для чего? — удивился я, — ты же сама кем хотела стать? Да, балериной ты уже не