Оракул с Уолл-стрит 4 - Алим Онербекович Тыналин

Когда все разошлись выполнять поручения, мы остались в кабинете вдвоем с О’Мэлли.

— Невероятно быстро все происходит, босс, — заметил он, закуривая сигарету. — Еще утром Харрисон был грозным противником, а сейчас он практически готов капитулировать.

— Это иллюзия скорости, Патрик, — я подошел к окну, глядя на вечерний Нью-Йорк. — На самом деле мы методично готовили эту операцию. Каждая деталь, каждый шаг тщательно просчитаны. Сегодня мы просто увидели кульминацию.

— И все же, — О’Мэлли выпустил струю дыма, — заставить такого человека, как Харрисон, просить о встрече… Это впечатляет.

Я улыбнулся, вспоминая свой первый день в «Харрисон и Партнеры», когда я, растерянный и дезориентированный после перемещения в 1928 год, впервые встретился с Робертом Харрисоном. Надменным, властным, не терпящим возражений. Кто бы мог подумать, что меньше чем через два месяца ситуация так кардинально изменится.

* * *

Клуб «Метрополитен» встретил меня привычной атмосферой респектабельной роскоши. Стены, обитые темным деревом, приглушенное освещение, безукоризненно вежливый персонал. Я прибыл за пятнадцать минут до назначенного времени, в сопровождении Прескотта и Розенберга, нашего юриста.

Швейцар проводил нас в Зеленую комнату, элегантное помещение с изумрудными портьерами и классической мебелью из красного дерева. Харрисон еще не появился.

— Отличная позиция для переговоров, — заметил Розенберг, раскладывая бумаги на столе. — Он просил о встрече, и теперь заставляет нас ждать.

Я усмехнулся:

— Не думаю, что Харрисон оценит такую тактику. Он понес слишком большие убытки.

И действительно, ровно в девять часов дверь открылась, и в комнату вошел Роберт Харрисон. Сегодня он выглядел значительно старше своих пятидесяти лет.

Глубокие морщины на лбу, мешки под глазами, седина на висках казалась заметнее обычного. Но держался он все так же прямо, с врожденным достоинством человека, привыкшего к власти.

За ним следовали Паттерсон и седовласый мужчина, которого я не знал, видимо, юрист.

— Стерлинг, — Харрисон сухо кивнул, пожимая мне руку. — Благодарю, что согласились на встречу.

— Вы выглядите уставшим, мистер Харрисон, — заметил я, указывая на кресла. — Сегодня был непростой день на бирже.

Тонкая улыбка скользнула по его лицу:

— Не притворяйтесь, Стерлинг. Мы оба знаем, что произошедшее сегодня ваших рук дело.

Я не стал отрицать:

— Рынок есть рынок, мистер Харрисон. Участники свободно покупают и продают активы в соответствии со своими стратегиями.

— Достаточно игр, — Харрисон обвел рукой стол. — Вы нанесли сокрушительный удар по моей компании. Умелый, хорошо продуманный удар. Если бы не ваша атака, никто даже не заподозрил бы, что у нас есть какие-либо финансовые проблемы.

— И что именно привело вас на эту встречу? — прямо спросил я.

Харрисон обменялся взглядами с Паттерсоном, затем глубоко вздохнул:

— Реальность такова, что наша текущая финансовая ситуация затруднительна. Банки требуют дополнительного обеспечения по кредитам, которое мы не можем предоставить в столь сжатые сроки. Клиенты паникуют и выводят средства.

— Что вы предлагаете? — я сохранял нейтральный тон.

— У нас есть несколько вариантов, — вмешался Паттерсон. — Включая предложение от неких внушительных сил. — Он бросил на меня испытующий взгляд, явно пытаясь оценить мою реакцию. — Но я предпочел бы другое решение. Поэтому я здесь. Чтобы обсудить возможность партнерства между нашими фирмами.

— Партнерства? — переспросил я, позволив себе легкую улыбку. — После того, как вы попытались уничтожить нас через банковскую систему? После статей в прессе? После всех этих войсковых операций и десантов?

— Бизнес есть бизнес, Стерлинг, — Харрисон попытался улыбнуться, но вышло неубедительно. — Вы сами продемонстрировали, что понимаете это лучше многих.

Я откинулся в кресле, внимательно изучая Харрисона. Человек, который еще недавно был одним из королей Уолл-стрит, сегодня вынужден просить о помощи своего бывшего стажера. Ирония судьбы была почти осязаемой.

— Какое именно партнерство вы предлагаете? — спросил я.

Юрист Харрисона раскрыл папку и начал объяснять их предложение: объединение фирм с сохранением значительной автономии подразделений, принадлежавших «Харрисон и Партнеры». Роберт Харрисон сохранял бы пост председателя совета директоров объединенной компании, я занимал бы должность генерального директора.

Я внимательно выслушал, затем повернулся к Розенбергу:

— Наша позиция.

Наш юрист раскрыл документы:

— Мы рассматриваем вариант полного приобретения «Харрисон и Партнеры» компанией «Стерлинг Инвестментс». Учитывая текущее финансовое положение вашей фирмы, предложение составляет тридцать центов на доллар от оценки активов по состоянию на прошлый месяц.

Лицо Паттерсона исказилось от возмущения:

— Это грабеж!

— Это реальность рынка, — спокойно ответил Прескотт. — С учетом обесценивания активов и текущих обязательств, это еще щедрое предложение.

— А что касается руководства, — продолжил я, — мы предлагаем мистеру Харрисону должность почетного председателя совета директоров. Без исполнительных полномочий.

Харрисон побледнел:

— Вы хотите не просто купить мою компанию за бесценок, но и полностью отстранить меня от управления?

— Нет, — я покачал головой. — Я предлагаю спасти то, что еще можно спасти, и сохранить ваше имя и репутацию. Поверьте, это лучше, чем публичное банкротство.

В комнате повисла напряженная тишина. Харрисон смотрел в никуда, погруженный в тяжелые размышления. Паттерсон нервно постукивал пальцами по столу. Их юрист что-то быстро писал на листе бумаги.

Наконец Харрисон поднял взгляд:

— Если бы мне предложили представить самый худший сценарий иесяц назад, я не смог бы вообразить ничего подобного. — Он покачал головой. — Но у меня нет выбора, не так ли?

— Выбор всегда есть, — ответил я. — Вы можете принять предложение других людей. Даже несмотря на то, что вы с ними давно сотрудничаете, я сомневаюсь, что их условия будут мягче. И вряд ли они заинтересованы в сохранении вашего имени и наследия.

— Что с моими людьми? — спросил Харрисон. — С сотрудниками?

— Ключевые специалисты будут сохранены, — заверил я. — Остальных мы оценим индивидуально. Никаких массовых увольнений.

Харрисон медленно кивнул:

— Мне нужно время до утра. Я должен обсудить это с партнерами.

— У вас есть время до девяти утра, — согласился я. — После этого предложение будет пересмотрено в свете новых рыночных условий.

Мы закончили встречу, и Харрисон с его спутниками покинули комнату. Я остался с Прескоттом и Розенбергом, обсуждая детали предстоящей сделки.

— Он примет предложение, — уверенно сказал Розенберг. — У него просто нет других жизнеспособных вариантов.

— Согласен, — кивнул Прескотт. — Но что насчет других покупателей? Если они предложат лучшие условия…

— Они не