Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

– Мя-я! – сказал польщенный похвалой Кузя и приступил к обследованию кабинета.

Владимир прошел мимо Аверина и коснулся кончиками пальцев сейфа.

– Разрешите ключ, ваше благородие, – он протянул вторую руку к Меньшову.

После того как Владимир тщательно осмотрел сейф, его сменил Аверин. Он проверил стенки и замок и просмотрел документы:

– Согласен, сейф открывали родным ключом, защитные заклятия не тронуты. Владимир? Нашел что-то необычное?

– Сейф открывали трижды за эти сутки. Первый раз Инесса, второй – господин Светлов. Третий раз его открыл Алексей Витальевич. Есть и более старые следы, но тоже одного из вышеперечисленных. Определить последовательность сложно. Но отпечатки пальцев я снял, сегодня отдам в экспертизу.

– Понятно. Кузя? Ты закончил?

– Ага, – груда одежды зашевелилась, и Кузя поднялся с дивана, – тут полно следов, но все старые. Три-четыре дня. Самые свежие – тех же, про кого сказал Владимир, – проректор, Инесса и еще один, его следов больше всего. Ректор Светлов, наверное.

– Мог ли похититель открыть сейф и забрать талисман раньше, чем три-четыре дня назад? – спросил Аверин у Меньшова.

Тот покачал головой с некоторым сомнением:

– Нет, не думаю. В этом сейфе, как вы уже видели, хранятся важные документы, поэтому ректор нередко открывал его. Да я сам заглядывал в него по срочной надобности не далее как в воскресенье.

– И как, по-вашему? Всё было на месте? Могли вы не обратить внимания?

По губам Меньшова скользнула улыбка:

– А вы, Гермес Аркадьевич? Если бы в вашем сейфе что-то исчезло, вы бы это заметили?

– Полагаю, да, – ответил Аверин.

– Именно. Я находился на госслужбе в общей сложности двадцать пять лет, из них семь прослужил в Управлении. Кроме того, у меня фотографическая память. Поверьте, возраст не сделал слабее ни ее, ни мое зрение. Это абсолютно исключено.

– Что же, прошу извинить, – слегка наклонил голову Аверин, – но я должен был спросить.

– И вы абсолютно правы. Человеческая память – капризная штука. Позвольте проводить вас к арене.

– Ключ! – Кузя поднял палец. – Можно понюхать ваш ключ?

– Я уже это сделал, – произнес Владимир, – никаких посторонних запахов на нем нет. Его не похищали и не подбрасывали обратно.

– Эх… – Кузя вздохнул, – у Инессы точно ключ никто бы не украл. А ключ ректора Светлова не понюхать, его Инесса проглотила вместе с ректором, наверное…

Аверин задумчиво посмотрел на дива.

– Вот что, Кузя. Давай-ка обратно в кота. И так и беги отсюда до арены. Запоминай все более-менее свежие запахи, они могут нам пригодиться.

– Ага.

Полосатый кот спрыгнул с дивана и прошмыгнул за дверь.

На улице было темно и холодно. Но до арены недалеко, и Аверин решил, что тратить время на поиски дополнительной одежды не стоит. Кузя то появлялся, то снова исчезал – было видно, что див отнесся к заданию со всей ответственностью. Впрочем, как обычно.

– Итак, что мы имеем, – подытожил Аверин уже полученную информацию, – кто-то похитил из сейфа талисман владения, к которому привязана Инесса. Единственный ключ, который могли похитить и незаметно вернуть, – это ключ Ивана Григорьевича Светлова. Вероятнее всего, талисман был похищен с целью взломать его и перехватить контроль над Инессой. И тогда остаются открытыми вопросы: как удалось организовать убийство Светлова? Как преступник сумел так быстро захватить контроль над Инессой? И главное, зачем убивать Сергея?

– Как свидетеля? Захватить контроль над Инессой преступник мог только на арене, когда рассыпался ошейник ректора. Господин Мончинский и его див присутствовали при этом и, несомненно, видели убийцу.

– И никак не помешали ему? Странно… Выходит, Сергей Дмитриевич доверял этому человеку. Позволил взять контроль. А заполучив Инессу, убийца смог справиться с ним и его дивом.

– Да, пожалуй. Но информации у нас пока крайне мало.

За разговором они подошли к арене.

– Владимир? – Меньшов обратился к диву. – Что-нибудь видишь?

– Возле купола в стене дыра, – проговорил див. – Вероятно, ее пробила Инесса, когда выбиралась с арены.

– Верно, – кивнул Меньшов. Аверин остановился и посмотрел сначала на дива, потом на место, где предполагался пролом. Сам он в темноте ничего не видел: свет фонарей не доставал так высоко.

– Хм. Зачем было пробивать стену, нашпигованную заклятиями? Почему Инесса просто не пролетела сквозь чародейский купол? Ведь купол не мог удержать ее.

Меньшов развел руками:

– Еще одна загадка. Давайте всё осмотрим еще раз. Мы с Натальей Андреевной уже проверили ложу Ивана Григорьевича, но довольно поверхностно. Орудие убийства не трогали.

– С Натальей Андреевной?

– Это проректор отделения чародеев. Она законсервировала ложу, чтобы оттуда не выветрились важные запахи и ничего не пропало. И ждет нас.

Наталья Андреевна оказалась высокой худой женщиной. Аверин не знал ее – когда он учился, проректором у чародеев был совсем другой человек, а с преподавателями чародейского отделения он пересекался редко. Да и понять, как выглядела Наталья Андреевна двадцать лет назад, было невозможно: ее лицо и руки, казалось, принадлежали женщине лет тридцати, но совершенно белые, седые волосы, которые она, по всей видимости, не красила принципиально, выдавали весьма почтенный возраст.

– Прошу за мной, – произнесла Наталья Андреевна тоном, не терпящим возражений, и Аверин на мгновение снова ощутил себя студентом. Между его ног серой стрелой проскочил Кузя и помчался по коридору.

– Это ваш див? – уточнила Наталья Андреевна.

– Да. Полицейский див первого класса, в звериной форме, специально для удобства обследования труднодоступных мест.

– Это хорошо, что ваш див – кот, – на лице суровой дамы появилось выражение удовлетворения, – нам как раз понадобится обследовать некоторые труднодоступные места.

Где находится ложа ректора, Аверин прекрасно знал – хотя чаще видел ее снизу, с арены, во время важных экзаменов или учебных боев. Чародейка сняла свою защитную сетку, и они прошли в ложу.

– Вот, – Меньшов указал на большой обломок, лежащий на полу, – тут есть следы крови. К сожалению, мы не можем узнать точно, где осколок лежал до того, как ложу закрыла сработавшая колдовская защита. Вероятно, когда ложу втягивало внутрь, он сдвинулся.

– Такой увесистый камень не мог упасть и не оставить следа, даже на очень прочной плитке, – сказал Аверин и позвал: – Кузя, поищи, куда упал этот осколок после того, как ударил по голове жертву. И откуда он упал.

– Вот оттуда, – Наталья Андреевна задрала голову, – смотрите, там виднеется часть механизма. Этот механизм двигает ложу. Кусок плиты раньше закрывал его.

– Мог ли он отлететь от сотрясения? Если сильный удар попал в стену арены?

Меньшов тоже поднял голову:

– Не могу сказать точно. Арену регулярно осматривают дивы, ищут трещины и неисправности. Но если стена треснула изнутри и снаружи это незаметно… тщательный осмотр проводится довольно редко, и только если что-то в конструкциях вызывает сомнения. Все-таки в ложе сидит колдун. Кто же подумает, что колдуна может задеть какой-то камень, упавший с потолка? Щит Ивана Григорьевича мог удержать половину свода всей арены.

– Но всё же он погиб… – задумчиво протянул Аверин.

– Возможно, он был увлечен боем, и его подвела реакция, – заметил Меньшов, но в его голосе слышались сомнения.

– Вы сами в это не очень верите… – вздохнул Аверин, – ладно, подождем, что скажет Кузя.

Внезапно Владимир опустился на четвереньки и принялся что-то разглядывать на полу, проводя по плитке пальцами. Кузя замер рядом. Видимо, что-то учуял и объяснял товарищу, где именно нужно смотреть.

Наконец Владимир поднялся.

– Следы от двух ударов, – проговорил он. – В плитке щербинки разной глубины от двух ударов разной силы.

Аверин с Меньшовым переглянулись.

– Что это значит? – вопросила Наталья Андреевна.

– Ну, если камень не упал и не подпрыгнул вверх, чтобы ударить по голове Ивана Григорьевича, то…

– Это означает, что убийца его поднял, камень побывал у него в руках, – закончил Аверин. – Кузя!

Кот осторожно подошел к осколку, понюхал его и смешно наморщил нос. А потом стрелой влетел в отверстие наверху, покопошился там и издал громкий мяв.

Владимир перевел:

– Стена треснула не сама по себе. Кузя видит с обратной стороны следы, камень ослабили изнутри каким-то инструментом.

– Вот это да, – протянул