Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Витальевич имеет в виду, что вызывал дива на берегу тот, кто не мог выполнить вызов в другом месте. Значит, это кто-то из преподавателей, у которых по какой-то причине нет доступа к комнатам вызовов, или студент. Теперь я еще больше хочу ознакомиться со списком дежурных. Но первым делом осмотрим место вызова.

– Здесь. – Кузя топнул ногой, и глаза его блеснули из-под капюшона теплой куртки. Видимо, бегая в облике кота, он сильно замерз. Хоть ветра почти не было, ночь стояла морозная. К счастью, снег в этом году задерживался и еще не выпадал ни разу. В ночной тишине шаги глухо раздавались по подмерзшей земле.

Свет парковых фонарей остался далеко позади. Темное, пустынное место, вполне подходящее, чтобы осуществить запрещенный вызов. Песок был тщательно заровнен граблями, никаких следов на нем не осталось, но Владимир подтвердил, что в этом месте совсем недавно вызывали дива.

– Как вы думаете, зачем? – спросил Меньшов у Аверина. – Преступнику нужен был див, чтобы отбить и расшатать камень?

– Возможно, – ответил Аверин, – человеку было бы непросто пробраться к тому месту, где подпилили плиту. Я ведь правильно понимаю, что пролезть изнутри туда можно только через механизм лож? А ведь еще надо так аккуратно подточить камень, чтобы он не выпал раньше времени. Без дива тут не обойтись. И, судя по тому, что Кузя не нашел его следов, див должен быть невелик и находиться в истинной форме.

– Второй класс, небольшой размер… кого могли принести в жертву?

– Судя по запаху крови – жертвой был кролик, – вмешался Кузя. – Крови вышло немного, и, думаю, пропитанный ею песок колдун убрал и выкинул в ручей. Но я всё равно учуял, – он с гордостью посмотрел на хозяина.

– А кровь колдуна ты случайно не учуял? – Меньшов наклонился к диву. – Бывает, что, когда обряд проводят в спешке, несколько капель падает на землю. Это бы нам здорово помогло.

– Если бы учуял – я бы его уже нашел! – безапелляционно заявил Кузя. – Нет, этот колдун был аккуратен.

– Нельзя исключать, что дива вызывал какой-нибудь ленивый студент, пожелавший завести себе тайного прислужника, например, чтобы тот убирался у него в комнате, – задумчиво произнес Меньшов. – Хотя маловероятно, обычно в таких случаях студенты поступают иначе…

Аверин внезапно поднял руку, прерывая рассуждения профессора.

– Погодите-ка… Владимир, – обратился он к диву, – это ведь с Алексеем Витальевичем вы проводили обряд внутреннего ошейника? И после этого у вас установилась очень сильная связь?

– А-а! – воскликнул Кузя, прежде чем Владимир успел открыть рот. – Так это бывший хозяин Владимира?! Колдун Сергей про него рассказывал… – он запнулся.

– Да, – подтвердил Владимир и посмотрел на Кузю неодобрительно.

– Помнишь, мы обсуждали, что связь, полученная таким образом, схожа со связью хозяина и фамильяра? – спросил Аверин. В горле его пересохло. – Владимир, ты бы ощутил, если бы Алексей Витальевич погиб?

– Возможно. Если это работает так, как мы думаем… – Владимир замолчал, и в его глазах блеснул свет далеких фонарей.

– Ты ведь ничего не почувствовал, – тихо проговорил Аверин, глядя в упор на дива.

– Не почувствовал, – подтвердил Владимир.

– Вы… о чем? – осторожно поинтересовался Меньшов. А Кузя придвинулся поближе и даже немного приспустил капюшон.

Аверин задумался. Если Меньшов причастен к убийству, то он и так знает, что на самом деле произошло на арене. А если нет… его помощь точно не будет лишней.

– Между Сергеем Мончинским и Владимиром недавно был проведен такой же обряд, как между вами и Владимиром во время войны. Я считаю, что Владимир в момент гибели бывшего хозяина обязательно почувствовал бы хоть что-то. Разорвался бы последний мельчайший остаток той связи: так фамильяры чувствуют смерть очень дальних родственников семьи, которые, казалось бы, больше с ними никак не связаны.

Сказав это, Аверин ощутил, как от Владимира исходит что-то, похожее на тепло.

– Вы хотите сказать, что Сергей Мончинский жив? – Удивление на лице Меньшова сменилось радостью. – Но как? Откуда кровь? И главное, где же он?

– Как раз кровь и натолкнула меня на эту мысль, – улыбнулся Аверин, – точнее, ваши слова о том, что при проведении обряда в спешке кровь колдуна иногда проливается на землю. Именно поэтому на арене было всего несколько капель: Сергея не ранили во время битвы, эта кровь случайно капнула на пол во время обряда овладения. Он привязал Инессу. К своему талисману владения.

– Так, выходит… – Меньшов смотрел на Аверина широко раскрытыми глазами, – если вы правы, то Инесса не демон? Но… зачем?

– Зачем привязывать Инессу в такой спешке? Этому может быть только одно объяснение. Она знала, что талисман подчинения Академии похищен, и хотела опередить преступника, чтобы он не смог подчинить ее и использовать в своих целях. А вот почему она сбежала, да еще прихватив с собой Сергея и Савелия… это нам и предстоит выяснить.

Кузя поежился:

– А можно мы это в тепле выяснять будем, ладно?

На обратном пути Меньшов проводил гостей в кабинет проректора.

– Пока что мне тут намного комфортней, – пояснил он. – Ну надо же… а я ведь только совсем недавно занял этот кабинет, – он постучал ладонью по столу. – Неужели опять придется привыкать к новому месту? Но… вы не представляете, какое облегчение я сейчас испытываю. Я даже представить не мог, чтобы наставница, с ее умом, опытом, контролем, могла убить молодого колдуна. Да и насчет Ивана Григорьевича тоже сомневаюсь. Как думаете, ведь не жажда крови толкнула ее сожрать ректора?

– Надо найти ее и узнать. Гадать бессмысленно.

– Чтобы ее найти, надо понять, почему она скрылась, для этого должна быть веская причина. – Меньшов сел за свой стол.

– Может, испугалась? – предположил Кузя.

Все повернулись и посмотрели на него недоуменно.

– Да нет, – он замахал руками, – я понимаю, что такой, как она, нечего бояться. Не за себя испугалась. За Академию, например. Сожрала ректора и узнала что-то… такое…

– Ключ… – задумчиво проговорил Меньшов, – она спасала ключ от Хранилища.

– Вы считаете, что ключ у нее? – уточнил Аверин. – Не у преступника?

– Если Сергей Дмитриевич ее привязал – то однозначно у нее. И это очень хорошая новость. Значит, в Хранилище преступнику не попасть.

– Что за Хранилище? – Кузя, казалось, сгорал от любопытства.

– Хранилище, – пояснил Меньшов, – это такое место, вроде архива. И располагается оно под Главной библиотекой Академии. Но хранятся там не только книги и документы, впрочем, как и у вас, в Управлении. Видишь ли, колдовская наука не стоит на месте: колдуны изучают дивов, способы использовать колдовскую силу и возможности, которые она дает. Разрабатываются новые техники и заклятия.

– А, я знаю! Это делал отец Гермеса Аркадьевича! – Кузя слушал с огромным интересом, и Аверин подумал, что див скорее напоминает студента, внимающего профессору на лекции.

– Да, правильно, – кивнул Меньшов. Было заметно, что старый преподаватель тоже воспринял Кузю подобным образом. – Открытия бывают разные. Полезные, вроде «внутреннего ошейника», о котором мы как раз упоминали. Опасные, и потому требующие жесткого контроля – как заклятие изменения формы. Но случается, что колдуны создают нечто настолько страшное, что оно представляет угрозу всему живому. Огромная неконтролируемая мощь, или заклятие, требующее немыслимых человеческих жертв. И вот такие открытия, записи о них, артефакты и инструменты надежно заперты в Хранилище. У каждой Академии есть свое Хранилище, где заперты и надежно хранятся самые темные и мрачные тайны ее колдунов.

– А почему просто не уничтожить их? Если они такие опасные?

Меньшов посмотрел на дива с улыбкой:

– Потому что их продолжают изучать. Колдовская наука развивается, и то, что невозможно было создать или контролировать два века назад, стало возможно сейчас. И наоборот, то, что считалось допустимым в прошлых столетиях, сейчас признано слишком опасным и жестоким. И переведено в разряд запретного.

– Ничего себе… – Кузя почесал нос. – Так, выходит, если тайны Хранилища попадут в руки плохого человека, он может понаделать дел?

– Именно, парень, – подтвердил проректор.

Раздался стук в дверь.

– Да, войдите, – разрешил Меньшов.

Дверь открылась, и Аверин, как и двадцать лет назад, едва заметно вздрогнул.