Эл убивает слезами - Влад Райбер

чёрно-белый снимок. На нём подросток, сидящий на корточках в обнимку с собакой. На мальчишке синяя кепка, рукава куртки закатаны, он улыбается. Собака, похожая на лайку, свесила язык и пристально смотрела в кадр.

– Это я и моя собака Тина, – объяснил Константин Сергеевич. – Тут мне пятнадцать лет. Это была осень, восемьдесят четвёртого года.

– Вы были функцией! – сказал я. – Вы боролись против муляжей первого поколения!

– Нет, не я, а моя собака, – ответил мужчина.

– Собака?!

Декан с теплом посмотрел на старый снимок и кивнул:

– Да. Моя самая верная подруга. Я подумал, что она заболела, когда из её пасти начала капать розовая слюна… Я тогда выгуливал её в роще за рекой. А она сорвалась с поводка и бросилась в кусты. Тина загрызла что-то четвероногое, с десятком острых длинных языков на месте головы.

Я вспомнил первую запись в книжке. Там был изображён именно такой муляж.

– Значит первой функцией была собака?

Это показалось логичным: животное сражалось со звероподобными монстрами.

– Тина, – ласково сказал мужчина. – Родители думали, что я выгуливаю её вечерами, а на самом деле она вела меня за собой, выискивала чудовищ и безжалостно загрызала их. Она стала чем-то большим, чем просто животное. Умная, быстрая и почти неуязвимая… Один муляж отрубил ей заднюю лапу, но за пару дней у неё выросла новая.

Я смотрел декану прямо в глаза, боясь пропустить хоть одно слово.

– Убив последнего муляжа, Тина снова стала обычной собакой, но осталась моей любимицей и прожила ещё семнадцать лет, – рассказывал он. – А я до сих пор вспоминаю наши приключения. Ведь ничего более интересного, яркого и значимого в моей жизни больше не случалось.

– Трудно в это поверить, – признался я.

Он был пожилым человеком, прошёл трудный путь, получил высшую должность в колледже, но утверждал, что всё самое интересное произошло с ним ещё в юношестве.

Константин Сергеевич поставил фотографию на прежнее место, но продолжал смотреть на неё:

– У счастливых мгновений жизни есть и обратная сторона. Они становятся прошлым, которое никогда не повторится. И остаётся только вспоминать о том, чего уже нет и не будет. Если бы я знал тогда, что это и есть самое счастливое время моей жизни…

Мне подумалось, что он прав: всё происходящее сейчас неизбежно станет воспоминанием. Наверное, и я запомню на всю жизнь наши с Эллиной приключения. Всё плохое забудется, останется только приятное. Но в этом есть что-то печальное, ведь даже самые счастливые воспоминания имеют привкус грусти. Ничего из прошлого нельзя пережить заново. Нельзя перепройти, как любимую игру.

Я достал из рюкзака записную книжку. Вернуть её владельцу было нельзя, но мне хотелось, чтобы он на неё посмотрел.

– Эту книжку я спрятал в архиве городской библиотеки, – сказал он. – Интересно, как она попала в новые руки?

Я не мог ответить, потому что не знал. Эл мне об этом не рассказывала.

– Вы создали важную традицию. Её продолжили функции других поколений.

– Вы помогаете той девочке, с которой постоянно ходите вместе? – декан так и не прикоснулся к своему блокноту, а только посмотрел на обложку. – Вы, как я – помогаете защищать наш мир.

Я молчал, не зная, о чём можно рассказывать. Всё-таки это были чужие секреты.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказал мужчина. – Можете идти.

Я тоже поблагодарил декана за его удивительную историю и отправился на занятия.

***

Эл пришла в колледж с чистыми волосами и в новой светлой кофте. Правда, она тут же запачкала её кетчупом, когда перекусывала хот-догом. Тем не менее от девушки приятно пахло. Наконец-то она не забыла уделить время своему внешнему виду.

– У меня новости! – сказала Эл. – Я теперь знаю, где обитает Главарь!

– Какой ещё Главарь? – удивился я.

– А… ты не в курсе?!

Главарём я называю муляж, который долго не могла выследить. Давно знаю о нём по его жертвам, но не понимала, где он прячется. Всех, кого он убивает, находили в реке. В разных местах потока. И у всех трупов нет глаз. Он будто нарочно это делает, чтобы я не смогла увидеть последние минуты жизни этих людей. Думаю, этот монстр умнее остальных.

Эл закончила с поеданием хот-дога и уже собиралась вытереть руки об майку, но я быстро подал ей салфетку.

– Ого! И как ты его выследила?

– Провела обычное детективное расследование, – сказала девушка. – Изучила улики: на одежде жертв следы песка и цемента. Стройка! Тела находили в реке. Какая стройка идёт вблизи самого быстрого течения?

– Стадион?

– Верно, доктор Ватсон! Сегодня мы туда и отправимся.

Добираться до того места нужно было с двумя пересадками. Строительство большого легкоатлетического стадиона когда-то громко анонсировали как главный спортивный объект города, но потом упоминания о нём исчезли из новостей. Никто не мог сказать, когда он будет закончен. Стройка зависла ещё год назад. В такое запустелое и тёмное место лучше бы отправиться днём, но Эл сгорала от желания поскорее уничтожить убийцу.

Мы ехали около часа, а после ещё шли пешком по размякшей дороге, обходя лужи и проваливаясь ботинками в чёрную хлябь.

Чем ближе к стройке, тем гуще темнота вокруг. Там нет ни одного фонаря. Недостроенные трибуны напоминали огромного спящего зверя, что свернулся полукругом на земле. Арматурные прутья, как редкая грубая шерсть.

На стройке что-то тихо поскрипывало и стучало, словно качели на детской площадке.

– Он знает, что мы идём. Я чувствую его, – сказала девушка. – Погаси свет!

Перед тем, как выключить фонарик, я увидел, что в уголках её глаз поблёскивают розовые слёзы. Это могло означать только то, что муляж уже готов к схватке.

– Иди сзади, – скомандовала подруга.

Мы вошли на стройплощадку. Расставив руки, пробежали над тёмной пропастью по деревянному мостику без перил. Всюду лежали кучи труб, насыпи щебени, стопки бетонных плит. Воздух был насыщен запахами мокрого песка, цемента и ржавчины. Подул сильный порывистый ветер, и вся стройка угрожающе затрещала.

Эл достала нож, и я увидел, что чудовище уже стоит перед нами. Его вид был особенно ужасен. Он был худощавый, полностью голый, а через всё его тело, от носа до паха тянулась огромная вертикальная пасть с острыми зубами по краям. Этот муляж сам был пастью с руками и мощными ногами. Здоровенный язык торчал оттуда, где должен быть желудок.

Всё его тело покрывали твёрдые мышцы, обтянутые упругой и гладкой кожей. Человеческими у этого монстра были только глаза. Он смотрел оценивающе. В его взгляде читалось сознание разумного существа.

Девушка с боевым криком бросилась вперёд, а муляж, как молния, отпрыгнул назад и не дал