Регрессор №15 (Условный финал) - Максим Арх

— А я говорю — НАДО! — стукнул кулаком по столу визави. — Толку-то от твоих фильмов, если завтра всё сгорит в пламени войны! — и отрезал. — Так что нечего спорить, мы сами знаем, что для тебя лучше. После нашего разговора едешь домой, собираешься, и сразу в аэропорт. Глядишь, может быть, и успеешь что-нибудь для страны сделать.

Эти слова меня потрясли до глубины души. В груди всё тут же похолодело и упало.

«Неужели он знает, что на нас в самое ближайшее время готовится нападение⁈»

В голове всё смешалось. Я пытался вспомнить, что именно такого серьёзного и судьбоносного для мира произошло осенью 1978 года.

Однако, как ни пыжился, как не напрягался, ничего такого, о чём говорил Секретарь ЦК, припомнить не удалось.

Решил спросить прямо:

— Скажите, что произошло? С чего вы взяли, что война на пороге?

— А с того, Васин! С того, что по-другому и быть не может! Нет возможности избежать приближающийся конфликт! И произойдёт это всё,– он совершенно некультурно ткнул в меня пальцем и обличающе заявил: — Из-за тебя, Васин! Ты будешь виновником конца мира!

— Э-э… шта? Почему? — в который уже раз опешил я от такого откровения.

— А потому что ты не держишь своё слово! Не исполняешь взятых на себя обязательств!

— Вы о чём? Какое слово?

— Ты обещал пристроить в сериалы и в фильмы детей высокопоставленных чиновников западных стран? Обещал?

— Э-э… не помню. Обещал?

— Зато я прекрасно помню — обещал! А вместо этого, что ты сделал?

— Э-э… что-то плохое?

— Очень — ты отошёл в сторону и бросил всё на произвол судьбы! И семью свою бросил! Считай что дезертировал! Ты дезертир, Васин!

— Нет!

— А я говорю: да! — хозяин кабинета подался вперёд и, прищурив глаза, неожиданно рявкнул: — Где сценарий фильмов⁈

Обалдев от такой постановки вопроса, я не знал, что и сказать.

«Это какой-то кошмар! Совершенно нетипичное для Секретаря ЦК поведение», — пронеслось в голове. Решил прояснить непонятное и прошептал:

— Что за сценарий?

— А ты не знаешь? Тот, из-за которого вот-вот вспыхнет вооруженный конфликт! — сурово напомнил хозяин кабинета, но неожиданно мне показалось, что в глазах титана советской политики словно бы запрыгали озорные чёртики.

«Ага, надо мной решили приколоться. Ну-ну…»

Уверовав в то, что ничего страшного не происходит и меня просто стращают, облегчённо выдохнул:

— Ну, вы даёте, товарищ Михаил Андреич. Я уж думал, действительно война вот-вот начнётся. А вы меня провели.

— Хм, — наконец улыбнулся тот, откинувшись на спинку кресла, — а мне говорили, что ты хитрый лис и на мякине тебя не проведёшь. А ты тут на такую простую ловушку попался. Ну да ладно, пошутили и будет, — лицо собеседника посуровело, и он подвинул к себе папку с бумагами, что лежала рядом. — Теперь, Васин, давай отставим всё в сторону и перейдём к делу. Как ты, наверное, понимаешь, на тебя поставлено очень много. И хотя кое-что из того, что ты делаешь, мне не нравится, тем не менее, многим людям по всему миру твоё творчество по вкусу. Твои фильмы и музыка нравятся нашим советским людям — и это главное! Поэтому, исходя из пожелания трудящихся, я, находясь на своём посту, по своей службе обязан помочь тебе максимально и всесторонне себя раскрыть. Но ты, Васин, тоже должен постараться! Насчёт немецкой жены мы решили не вмешиваться. Наше желание я тебе высказал — встреться, поговори, а потом уже решай, как ты хочешь. Это полностью твоё дело. А вот насчёт фильмов — это дело государственное. Тебе Андрей Андреевич Громыко говорил, что на него давят со всех сторон? Так вот, давят не только на него, но и на всех нас. В том числе и на товарища Леонида Ильича Брежнева. С ним лично не единожды по телефону связывался президент США и интересовался не чем-нибудь, а квотами на фильмы. Ты представляешь удивление генерального секретаря, когда ему задают такие вопросы? Вот то-то! Поэтому теперь ты ответь на вопрос: скажи, сколько человек ты можешь устроить в третий сезон сериала «Лост»?

Пытаясь осознать масштабы происходящего кирдыка, я только лишь и смог пожать плечами. Но что-то ответить было надо.

И я сказал:

— Если надо, то сколько угодно, но не более пятнадцати-двадцати человек. И то всех их я смогу показать либо в отдалённой массовке, либо в виде трупов, выброшенных на берег.

Секретарь ЦК тут же замотал головой.

— Нет! Ты что⁈ Никаких трупов. Такой подход недопустим! Это сразу же вызовет международный скандал. Уж ты мне поверь! Они посчитают это обидой. И будут правы, как ни прискорбно это признавать. Так что такой вариант нас не устроит — у всех этих иностранных блатных, которых пытаются пропихнуть, должны быть роли со словами и с осмысленными действиями.

— Но это сразу же убьёт сериал!

— Так ты же гений! Ты же режиссёр! Ты же лидер мирового кинематографа! — напомнил мне хозяин кабинета. — Сделай так, чтобы всё было нормально и гармонично.

— Да как это сделать-то? — бессильно произнёс я и поинтересовался: — А сколько вы в сериал всунуть-то хотите?

— Достаточно много! Нам крайне необходимо пристроить всех иностранных граждан западных государств, которых нам сватают!

— Но конкретное-то число есть?

— Есть — сотня, — холодно ответил тот.

— Ещё сто⁈ Да вы что⁈ Мы и так ранее уже почти полсотни туда запихнули! В самолёте, который потерпел бедствие и упал на остров, не могли лететь тысячи человек, — стал пояснять я, прикидывая насколько сильно извратится сюжет, превратившись в белиберду с мельканием кучи лиц на экране, если задуманный ими план удастся реализовать. Я вновь потряс головой и резюмировал: — Не знаю, как это будут снимать, чтобы история выживших не превратилась в полный шлак. Впрочем, — тут меня осенило. — Это же не моя проблема! Режиссёром сериала давно назначен товарищ Хачикян! Вот у него-то пусть голова и болит. Теперь это его крест!

Но хозяина кабинета мой демарш явно не устроил, и он, покачав головой, произнёс:

— Ошибаешься, Васин, теперь всё что касается того сериала — это твой персональный крест!

Я решил не сдаваться и идти до конца.

— Товарищ Суслов, поймите,