Чиновник - Владимир Анатольевич Тимофеев

— Лады, дядя Коля.

Так же, как и сестра, он прижал подарок к груди и, нетерпеливо подпрыгивая, понёсся обратно в комнату, желая как можно скорей разобраться с попавшим в руки сокровищем.

— Хоть бы спасибо сказал! — крикнула вслед ему мать, но тот, похоже, её не услышал.

— Ничего страшного, тётя Лера, ему ж только семь, — улыбнулся старший сержант. — Мне бы такое в семь лет подарили, так я не то, чтобы про «спасибо», вообще обо всём на свете забыл бы.

— Ох, Коля-Коля, — покачала головой женщина. — Избалуются они от таких подарков. Такие подарки дарить — это же сколько денег надо потратить, с ума сойти!

— Да не волнуйтесь вы, тётя Лера. С деньгами у меня всё в порядке. Я же не просто служил, я ещё как военный строитель жалование получал… И, кстати, раз уж на то пошло… — он снова залез в чемодан. — Валерия Павловна, это вам! От всей души!

Флакончик духов «Красный мак» стоил восемьдесят восемь рублей, но этих денег Николаю было совершенно не жалко. Поскольку правильно всегда говорили в народе: соседи — они даже ближе, чем родственники. А Бочкины, в самом деле, и когда жили в общей на весь этаж коммуналке, и когда последнюю разделили, были для Николая как родственники. Тем более что после смерти Дарьи Михайловны ни у него, ни у тёти Зины прямых родственников вообще не осталось, всех унесла война.

— Ну, ты, Колька, совсем обнаглел! Аркашка увидит, точно меня к тебе приревнует, готовься, — рассмеялась соседка, рассматривая запечатанную коробку. — А это что, иероглифы?

— Они самые. Эту парфюмерию китайские товарищи производят. По особым рецептам. Специально для нашей страны.

— Лично товарищ Мао? — пошутила Валерия Павловна.

— Лично товарищ Мао, — поддержал шутку Стрельников. — Советские женщины, говорит, должны получать от народа Китая только самое лучшее.

— А, ну тогда хорошо, тогда ладно… Ой! — хлопнула себя соседка по лбу. — Забыла совсем. Мне ж Зинаида Степанова ключи для тебя оставляла. Боялась, что ты приедешь, а её нет как нет, под дверью придётся сидеть-дожидаться. Хорошо ещё, мне только завтра на смену, а то бы ты и меня не застал. Вот. Возьми, — протянула она Николаю связку ключей. — Тут и от квартиры, и от сарая с погребом, вдруг понадобится.

— Спасибо, тёть Лера, — поблагодарил Николай. — И вы, кстати, это… когда Аркадий Семёныч со службы придёт, заходите. У меня ведь и для него кое-что имеется. Ну, и отпразднуем заодно. Зайдёте?

— Зайдём, Николай. Конечно, зайдём. Всем семейством. Нас ведь и Зинаида Степановна уже пригласила. Заранее.

— Ну, тогда до свиданья, тёть Лера.

— До вечера, Коль…

[1]До 1962-го года так назывался город Ивано-Франковск

Глава 6

Квартира, где раньше жил Николай, находилась напротив Бочкиных. Петли с замком оказались смазаны, дверь открылась без скрипа. Стрельников переступил порог и очутился внутри.

Всё выглядело здесь до боли знакомым, родным, домашним, но только как бы… подёрнутым патиной, едва заметным «туманом», скрадывающим те цвета, что раньше казались необычайно яркими, добавляя им полутона и не видимые раньше оттенки. Примерно так, как это бывает, когда на одно и то же смотрят ребёнок и уже повидавший многое взрослый. И пусть даже реальная разница в возрасте совсем небольшая, всего лишь три года жизни, субъективная, по приобретённому опыту, может составить гораздо больше. Словно за эти три года между недавним прошлым и нынешним настоящим появился барьер, перепрыгнуть который единым махом дано не каждому. А кому-то его и вовсе приходится перелезать, да ещё лестницу в процессе перелезания мастерить, и не по одному разу.

Николай поставил под вешалку чемодан, снял шапку, шинель, стянул с себя сапоги, прошёлся босыми ногами по тёплому деревянному полу… Его «старшая» ипостась разглядывала всё, что вокруг, с любопытством исследователя. Аккуратные половички на полу, крашеные стены, массивный сундук в коридоре, «мещанские» слоники на комоде…

На кухне справа от входа обнаружилась эмалированная раковина. Но без смесителя — из крана текла только холодная. Несмотря на то, что в квартире имелись электричество и паровое отопление (от общего котла в пристройке), еду здесь готовили на дровяной печке. Плюс примус рядом стоял, а в углу у окна бидон с керосином.

«Помнится, тётя Зина грозилась всё керогаз прикупить, — всплыло внезапно из памяти. — А почему не купила?.. Ах, да! Она же писала, что газ собираются в Вологду провести. Пусть пока и не в каждый дом, но заправлять баллоны пообещали всем, кто газовую плиту себе установит. А газовая плита — это уже не керогаз и не печка. Это уже, как говорится, цивилизация. Эх! Ещё б холодильник приобрести… И титан поменять на газовый, чтобы горячую воду не греть по часу и больше…»

Холодильник в квартире пока был только «естественный» — специальная ниша под подоконником, «работающая», когда на улице холодно. Летом скоропортящиеся продукты жители дома держали на «ледниках» в подвале, а осенью и зимой — вот в таких вот ящиках-нишах. Не сказать, чтобы офигенно удобно, но зато в погреб по лестнице лишний раз бегать не надо.

А что до титана, то в каждой квартире он стоял в ванной комнате. Его, как и печку, топили дровами, сбоку торчала душевая лейка, и чтобы просто помыться-ополоснуться, а не рассиживаться-разлёживаться в чугунной ванне, как баре, воды из титана хватало с лихвой, ещё и на стирку белья оставалось.

«Холодильник, стиральная машина, — начал складываться в голове список ближайших покупок. — Телевизор? Нет, телевизор пока ещё рано, телевидение до Вологды пока не добралось. Вот как появится… годика через три, тогда и подумаем. А вот о чём можно подумать прямо сейчас, так это о радиоле. После реформы цены на них поднимутся, пусть не намного, но тем не менее, а значит, брать нужно чем скорее, тем лучше, и лучше бы что-нибудь новое, а не устаревший «Рекорд». Не век же, в конце концов, лишь проводное радио слушать да патефон крутить…»

После кухни старший сержант «протестировал» домашний санузел. Совмещённый, конечно. Другие в жилфонде этого уровня попросту не водились.

Ванна и титан оказались