Погоня за судьбой. Часть II - Dee Wild

спиной, в тёплом амбаре шуршит материя, что-то бормочет пожилая хозяйка, как успокаивающе гудит голос ветеринара, как отрывисто мекает корова. В мире стало на одно живое существо больше, а смерть потерпела хоть и маленькое, но поражение.

— Я не знаю, куда ты держишь путь, — сказал Фёдор, — но не стану больше тебя удерживать. Поможешь мне ещё разок по мелочи — и свободна.

— Не всё так просто. Меня ищут.

— В таком случае, я знаю, к кому обратиться… Да ты не смотри на меня так, мы тут не щи лаптем хлебаем. Завтра решим твою проблему, станешь совсем другим человеком!

* * *

Куда-то ползла змея, тигр преследовал косулю, а большой бурый медведь лапой выхватывал рыбу из мелкой горной речки. Я будто целую вечность любовалась калейдоскопом красочных пейзажей и сцен из быта животных. Наконец, небольшой дисплей перед глазами, на котором последние полчаса крутились картинки из дикой природы, поднялся вверх вместе с куполом робопарикмахера, и раздался механический голос:

— Процесс завершён. Приятного дня!

Симпатичная черноволосая девушка в цветастом фартуке с необычным именем — Аврора, — прислонившись спиной к небольшому лабораторному шкафу с разнообразными химическими составами, оценивающе оглядела меня и с удовлетворением произнесла:

— Я знала, что градиент пойдёт вам к лицу! От корней к кончикам, от ночи к серебру. Рубец теперь совсем не видно, перфолаковое покрытие зафиксируется минут через пятнадцать, но сегодня лучше воздержитесь от ношения шапки. Что у нас дальше по плану? Изменение внешности?

— Да, — кивнула я. — Мне нужна пластика лица, чтобы не распознали камеры.

— Замрите на секунду, я сниму образ, — сказала девушка и нажала кнопку на пульте.

Сверчками прострекотали камеры, разбросанные по всему помещению, а по голоэкрану, стоявшему на столе, поползла полоса. Через секунду полоса растворилась, а с экрана на меня неподвижно воззрилась я сама — объёмная проекция головы. Девушка вытянула руку, пододвинула к себе небольшой круглый табурет на колёсиках и поманила меня поближе. Взяв миниатюрную компьютерную мышь, Аврора принялась перетаскивать ризки по ползункам в углу экрана. Моё лицо преобразовывалось — менялась ширина носа, скул, рисунок бровей, щёки то впадали, то возвращались на место. Жестом предложив мне попробовать, она сказала:

— Посмотрите, покрутите. Советую не слишком увлекаться — все эти манипуляции в конечном счёте сказываются на прочности костей, по крайней мере по-первости. Наименее критичное воздействие — в пределах вот этих отметок. — Она встала с табурета и скрылась в темноте соседней комнатки, голос её, слегка приглушённый, отражался эхом от узких стен: — Потом то, что у вас получится, загоним на обработку, имитатор сравнит результат с исходником и переложит разницу на когнитивные способности уличной системы распознавания. Развлекайтесь, в общем, а я пока подготовлю камеру…

Битые полчаса я просидела, выкручивая ползунки. Я вращала эту виртуальную голову, испытывая странное чувство — я будто стала собственным творцом. В моей власти было создать свою новую внешность, и я придирчиво, со всех сторон осматривала каждый миллиметр, каждый малейший изгиб. Крутила голову то так, то этак, разглядывая каждый волосок, каждую пору на коже. Двигала ползунок и снова крутила голову. Наконец, когда хозяйка мастерской визуализации уже сидела на диванчике и от скуки листала планшет, я сообщила:

— Готово.

— Давайте сравним, — воодушевилась девушка и поднялась с места.

Пара щелчков манипулятором — и на экране появились две головы. Девушка слева выглядела измождённой и уставшей, явно старше своих лет. Тогда как правое изображение смотрело вперёд с уверенностью и спокойствием. Каждая из черт лица по-отдельности изменилась совершенно неуловимо, но передо мной теперь были два совершенно разных человека.

— Отлично! — Аврора хлопнула себя по коленкам. — Процесс будет выглядеть так: вы ляжете в сомапластическую камеру под общий наркоз. Операция автоматическая, робот будет работать примерно сутки. Прежде чем мы начнём, вы должны пообещать мне — о том, что здесь происходит, не должен знать никто. Я изменение вашей внешности не регистрирую в Системе только потому, что меня об этом попросил Фёдор.

— Обещаю. Ваша неоценимая услуга останется в тайне, что бы ни случилось.

— В таком случае, раздевайтесь. И не забудьте сходить в уборную…

Подготовившись, я проследовала в смежное помещение. Словно пластиковый гроб, вдоль стены тянулась синяя капсула сомапластической камеры. Полукруглая крышка была поднята, под её дном ощетинились десятки сложенных суставчатых стальных пальцев на полозьях с разнообразными инструментами на кончиках. Иглы, шприцы, головки гибких зондов. Десятки датчиков, аккуратные пучки тянущихся проводов, какие-то трубки…

Это устройство чем-то напомнило шипастый саркофаг — «железную деву», пыточное орудие средневековья. Немного помедлив, я собралась с духом, аккуратно перешагнула бортик и приняла горизонтальное положение. Крышка с механическим гудением закрылась, и меня окутала тьма…

* * *

Прошло, казалось, несколько секунд, но организм не обманешь — желудок яростно зарычал в животе, требуя пищи, и почти сразу же крышка «гроба» медленно поднялась. На меня очень внимательно смотрела сквозь глазок цифрового монокля Аврора, держа в руках диагностический фонарик.

— Ну как вы тут, не соскучились? — спросила она и принялась разглядывать меня со всех сторон, поворачивая мою голову то в одну сторону, то в другую, аккуратно притрагиваясь то к щеке, то ко лбу.

— Не соскучилась, но изрядно проголодалась. И голова болит…

— Это же хорошо. Значит, вы живы и в здравии. Готова поспорить, у спящей красавицы из небезызвестной сказки голова не болела… Я вижу, всё прошло удачно. Одевайтесь и знакомьтесь с собой, зеркало там. Первое время будет непривычно.

Она деликатно вышла, а я оделась и подошла к зеркалу. На меня смотрела совершенно незнакомая девушка. Неужели это я? Проведя рукой по скулам, я ничего не почувствовала — кожа была гладкой, но онемевшей, чужой. Я пригляделась и увидела россыпь маленьких точек, словно дырочек. Симметричные, они образовывали словно бы пунктирные линии — по уголкам щёк, над бровями, под подбородком, у сводов нижней челюсти… Проколы от подкожных манипуляций, которые, если не вглядываться, походили на едва заметную, ненавязчивую боевую раскраску какого-нибудь первобытного племени.

Из соседнего помещения раздался голос:

— Следы затянутся через денёк-другой. Советую некоторое время отсидеться и не отсвечивать под камерами. Мало ли что…

— Да теперь меня не то, что камеры — даже родная мама не узнала бы, — пробормотала я.

Через несколько минут я аккуратно подвела глаза, вывела стрелки и нанесла на губы неброскую помаду. Шрам был скрыт под волной гладких блестящих волос до плеч. Покрасовавшись немного перед зеркалом, я осталась довольна своим отражением, которое наконец-то приобрело человеческий вид, и к которому я постепенно начала привыкать.

Я покинула частный салончик с флаконом рефракторного средства для кожи, выбралась