Наследие древнего - Александр Четвертнов

Я закатил глаза и распахнул дверь. Василий и Коля, дежурившие снаружи, тут же шагнули внутрь.

— Этим, — я кивнул на диван, — дайте денег и выведите незаметно из клиники.

Коля поморщился, увидев обнажённых женщин, а в глазах Василия мелькнул заинтересованный блеск.

— Есть, господин, — кивнул гвардеец.

Я схватил с кресла брюки и рубашку и бросил их ему.

— Одевайся.

Сизиф, всё ещё тяжело дыша после магического отрезвления, начал натягивать одежду. Его движения были дёрганными, но уже вполне координированными.

Петров заглянул в кабинет, осторожно высунувшись из-за косяка.

— Господин Орлов, — он переводил взгляд с меня на Сизифа.

— Поверьте, такого больше не повторится! Правильно, Арсений? — я прожёг Сизифа взглядом.

— Клянусь царством мёртвых! — с серьёзным видом кивнул тот.

Петров удивлённо приподнял брови, но я уже толкал Сизифа к выходу, не давая главврачу опомниться.

Мы спустились по лестнице, и вышли через запасной выход. Утренний воздух ударил в лицо прохладой и свежестью, прогоняя остатки спёртого запаха разгульной вечеринки.

Я усадил Сизифа на заднее сиденье машины и захлопнул дверь. Теперь оставалось только дождаться Василия с Колей.

— Голова как в тисках, — пожаловался Сизиф из салона. — Мог бы и помягче отрезвлять. А девки. Во! — показал он мне большой палец. — Такое вытворяли…

— Заткнись, — буркнул я, прислоняясь к капоту.

Через семь минут появились Василий и Коля, сопровождающие двух женщин. Одетые явно наспех, с размазанной косметикой, они пошатывались и хихикали. Коля держался на почтительном расстоянии, а Василий снисходительно поддерживал одну из дам под локоть.

— Куда вы нас теперь, красавчики? — игриво поинтересовалась блондинка, пытаясь заигрывающе стрельнуть глазами, но попадая взглядом куда-то в район моего плеча. — В другой клуб?

— Такси вызвали, — сухо ответил Василий. — Вот деньги. Езжайте домой.

К обочине подкатил автомобиль с шашечками. Василий аккуратно усадил женщин на заднее сиденье, дал водителю крупную купюру и захлопнул дверь.

— Ещё счастливого утречка им пожелай, — проворчал я, глядя вслед отъезжающей машине.

Василий усмехнулся, пожимая плечами.

— Домой к нему, — я кивнул на Сизифа через стекло машины. — Едем.

Мы тронулись с места. Дорога в утреннем Петербурге была почти пустой. Военное положение давало о себе знать. Мы ехали молча, только тихое гудение мотора нарушало тишину.

Внезапно я заметил, что Сизиф крутит в руке небольшой камень, гладкий и округлый. Его пальцы непрерывно толкали камень туда-сюда, словно стремясь сдвинуть с места. От него слегка фонило Аидом.

— Ты что, — я не сдержал удивления, — с собой забрал?

— А? — Сизиф поднял на меня глаза, затем смутился, глядя на камень в своей руке. — Ну… он такой родной. Сколько веков, тысячелетий толкал этот проклятый камень…

Он развёл руками, камень перекатился по ладони.

— От привычки сложно избавиться, вот и взял осколок… на память.

Я поморщился, но решил не комментировать. Каждый сходит с ума по-своему.

Машина свернула в спальный район. Высотные дома темнели вокруг, лишь изредка в окнах мерцал свет — большинство жителей ещё спали.

— Приехали, — сообщил Василий, останавливая машину у одного из домов.

— Отведёте его домой? — я кивнул на Сизифа.

Бывший обитатель Тартара изобразил на лице раскаяние:

— Я займусь всем, всё улажу. За свой проступок обещаю, что всё будет быстро.

— Надеюсь, — я смерил его скептическим взглядом.

Сизиф уже потянулся к дверной ручке, но вдруг замер. Его лицо медленно вытянулось в выражении растущего ужаса.

— Подожди, — он резко повернулся ко мне, — я туда не пойду.

— Почему? — я удивлённо вскинул брови.

— В смысле, почему? — Сизиф уставился на меня, словно на идиота. — Зачем мне туда идти? Там жена и пятеро детей!

— Хорошо, семья, — я пожал плечами, не понимая проблемы.

— Пятеро детей! — глаза Сизифа распахнулись в панике. — Я туда не пойду!

— Ты чего? — я наклонился к нему. — Хочешь обратно?

Сизиф выпрямился, его решимость явно укрепилась.

— Да хоть в Тартар, — произнёс он с неожиданной твёрдостью. — Я лучше камень буду таскать, чем жить с женой и пятью детьми. Там одни бабы. Я с ума сойду.

Он покачал головой, удивлённо разглядывая свои руки.

— Не удивительно, этот Арсений до меня был готов заниматься чем угодно, лишь бы домой не приходить, — буркнул беженец из Тартара.

Я не сдержал смешка. Похоже, моё решение подселить Сизифа в тело казнокрада оказалось более проблематичным, чем я ожидал.

— Давай-ка тащи его домой, — я кивнул Василию.

Сизиф поморщился, с тоской глядя на меня через окно. В этот момент мой телефон зазвонил. На экране высветилось имя Бестужева.

— Да? — я поднёс трубку к уху.

— Кирилл, — голос Петра Алексеевича звучал напряжённо. — План работает. Всё как и задумали. Необходимо сделать ещё один налёт. Сегодня ночью.

Я прищурился, глядя на часы. Раннее утро.

— Что именно?

— Нам нужно атаковать ещё одну цель, — пояснил Бестужев. — После этого будем наступать на усадьбу Огонь-Догановского.

— Хорошо, — я потёр подбородок, прикидывая варианты. — Я подготовлюсь. Пришлите координаты, где нужно быть.

— Отправлю сейчас же, — бросил Бестужев.

Звонок завершился, и я убрал телефон в карман.

* * *

Война войной, а мои планы не должны страдать. Я обещал Бестужеву подготовиться, и не обманул его. Мы готовились. Вернулись в особняк и проспали почти до четырёх вечера. Здоровый сон — лучшая подготовка, которая нам требовалась. А дальше я решил заняться своими делами. Времени как раз хватало.

Встал с кровати, оделся, и, не заходя в столовую, и ни с кем не разговаривая, выскочил на улицу. Николай уже ждал в машине.

— Господин, — произнёс он, протягивая мне пакет с бутербродами, — наш темп жизни ускорился, и я беспокоюсь за ваш желудок.

— А? — только и промычал я, вгрызаясь в бутер с бужениной.

— Второй день уже едите в сухомятку, Вам бы супчику. Ирина Леонтьевна как раз сварила куриный…

— Коля, ценю твою заботу, — мой взгляд упал на термос на переднем пассажирском сидении, — но давай не сейчас. Налей мне чаю, и газуй к дому мамаши Шнайдер.

Слуга выполнил распоряжение. Я с удовольствием, шумно отхлебнул сладкого чаю из крышки термоса, а машина, взрыкнув двигателем, тронулась вперёд.

Десяток бутербродов и пол литра чая уместились во мне как раз к тому моменту, когда машина остановилась. Я хлопнул дверью. Оправил пиджак под плащом и, ухмыльнувшись, подумал о Шальной. Интересно, какую истерику она устроит, когда узнает, где я был?

Представил себе, как Изольда гневно раздувает ноздри, и засмеявшись, стал подниматься по ступенькам. Туда, где над дверью висела вывеска «Дом терпимости мамаши Шнайдер».

Фантазия у меня разыгралась. Шальная в моих мыслях разве что огнём не плевалась. В голове, словно наяву, звучали её колкие,