Темный охотник #11 - Андрей Розальев

— Годы обучения и тренировок в двадцать лет? — насмешливо приподнял бровь Голицын. — И кто же тебя обучал и тренировал?

— Возможно, когда-нибудь я познакомлю вас, Ваше Величество, со своими учителями, — посулил я. — Но обещать не могу. А что касается успешности рейда — то нас вёл Кодекс.

— А Кодекс это…

— Высшая божественная сущность, с которым вы уже немного знакомы, — охотно пояснил я, зажигая на ладони миниатюрный синий огонёк. — Тому же Скульптору до него ещё расти и расти.

— А почему тогда Кодекс сам с ним не разобрался? — прищурился император.

— Потому что когда сражаются высшие боги, гибнут даже не миры, а целые сектора, — вместо меня очень серьёзным тоном ответила подошедшая вместе с остальными девушками Тёмная.

— Чтобы этого не случилось, — согласно кивнул я, — есть Охотники.

— Егеря Вселенной, — Аня опустилась рядом со мной и с обожанием заглянула в глаза. — Так, дорогой?

— Пожалуй, лучше и не скажешь, — я показал ей большой палец. — Кодекс Охотников существует, чтобы всякие зарвавшиеся личности, считающие, что им всё позволено, не слишком расслаблялись.

Если подумать, то лучшего момента, чтобы рассказать им, что на самом деле происходит, и не найти. В конце концов, они рисковали жизнями, они имеют право знать.

Переглянувшись с Тёмной, которая сразу поняла меня, я принялся рассказывать. Вскоре к нам присоединились Чип с Белетрисой. Чип всё понимал благодаря связи со мной, и переводил своей пушистой императрице.

ㅤ

Рассказ занял немало времени. Про богов и про Кодекс, про Охоту и Большую Игру, про Костяного Скульптора и Неназываемого, про другие вселенные и про особую роль нашего мира, что служит шлюзом между ними. Тёмная периодически дополняла рассказ подробностями.

Вопросов не было. Голицын, для которого я в основном всё это и рассказывал, сидел пришибленный. Могу его понять. Когда границы реальности резко расширяются — у любого голова закружится. Император оказался в положении дикаря, прожившего всю жизнь на маленьком острове и не подозревающем, что за его пределами есть жизнь. Да, земляне научились выводить спутники в космос, но что такое ближний космос по сравнению с необъятными просторами вселенной?

А ведь когда-то и я был мальчишкой, не видевшим в своей жизни ничего кроме плантации. А потом внезапно оказалось, что и мир куда больше плантации, да и сам мир — песчинка, один из миллионов обитаемых, в разной степени освоенных миров.

Пусть это было давно, очень давно. Но память Охотника цепкая. Я помнил то ощущение всепоглощающей бесконечности. И сейчас мог только посочувствовать Голицыну. Ведь он, как правитель целой империи, конечно, мыслил иначе, не как мальчишка, вчерашний раб, который был просто рад, что вырвался.

У императора совсем другие мысли должны быть в голове…

Думаю, даже знаю, каким будет отныне главный вопрос для моего будущего тестя. Наводить мосты или строить стены? И от правильного ответа на этот вопрос зависит, возможно, будущее целого мира. Нашего мира.

ㅤ

Под конец моего рассказа слушатели прониклись в полной мере.

— Да уж, серьёзного врага мы себе нажили, — покачал головой Володя.

— Не думаю, что непосредственно вашему миру что-то угрожает, — возразила Тёмная. — Он как бы в другом слое находится. В нашей вселенной на его месте другая Земля.

— Брата Сандра, — пояснил я. — Я рассказывал. Но его мир — ключ к нашему. Эти два мира настолько близки, что сработал даже дедов локальный портал, рассчитанный на путешествия в пределах одного мира.

— Кстати, ты ведь уничтожил путевую нить за собой? — встрепенулась вдруг Тёмная.

— Когда пришли сюда? — улыбнулся я. — Конечно, сразу. Да, если кто не понял, ушли мы исключительно благодаря Лексе и белкусам, которые каким-то чудом умудрились намолить храм. И я сейчас не шучу! Сам ядерный взрыв мы бы, конечно, пережили. Но вот гнев Костяного Скульптора в его центральном мире, где он особенно силён — вряд ли.

Все повернулись к зардевшейся полубогине.

— Да я просто делала то, что должна была… — пробормотала она.

— Шесть суток подряд ты поддерживала благословением всю нашу армию, удерживала души смертельно раненых, предупреждала об опасностях, — принялся я перечислять её заслуги. — Без сна, без отдыха, на пределе возможностей. И в конце вытащила всех нас…

Я поднялся на ноги и остальные, почувствовав момент, поднялись следом, даже Тёмная.

— Не думал, что когда-нибудь скажу такое светлой… — я стукнул себя кулаком в грудь. — Для меня честь служить щитом человечества вместе с тобой.

Остальные молча повторили салют — кто также, ударом кулака, кто подняв сложенные пальцы к виску, кто вложив кулак в ладонь на уровне груди и склонив голову. Тёмная же коснулась своего лба собранными пальцами и повела рукой в сторону Лексы. Астральным зрением я увидел, что это не просто жест — она реально поделилась с подругой своей божественной энергией.

— Спасибо, — негромко ответила наша героиня, сглотнув.

Она обвела всех взглядом влажно заблестевших глаз, а потом вдруг вся засветилась, и на мгновение как будто растворилась в собственном свечении. Но тут же снова вернулась в обычную человеческую форму.

— Что это было? — спросила Нага, потыкав для надёжности Лексу пальцем.

— Инициация, я так понимаю? — я взглянул на Тёмную, как на эксперта.

— Ступенька инициации, — уточнила та.

— Вы поверили в меня, — пояснила Лекса, — и у меня получилось сделать шажок.

— Обычно к инициации подходят, накопив достаточно энергии, — усмехнулась Тёмная. — Светлые обзаводятся паствой и последователями, тысячелетиями поддерживают веру на высоком уровне. Тёмные сжигают целые миры. Но есть особо одарённые, которые начинают инициацию, не имея вообще никаких запасов.

— Ну и правильно, главное начать! — Могрим от души хлопнул полубогиню по плечу.

— … а там война план покажет! — поддержал я.

— Точно так, командир! — хохотнул гном.

— Слабоумие и отвага! — развела руками Тёмная. — Подруга, ты точно в компании единомышленников!

— Чииип-чип-чип-чип-чип!!! — прострекотала Белетриса.

— О, белкусы хотят устроить пир! — перевела Тёмная. — И, кажется, не только!

ㅤ

Они правда устроили пир. В честь нас, защитников их мира, в честь двух богинь. В честь пусть маленькой, но победы над нашим