Конфедерат. Имперские игры. Война теней - Владимир Поляков

Глава 5

Июнь 1865 г., Российская империя, Санкт-Петербург

Санкт-Петербург, он же Северная Пальмира, действительно был величественным, прекрасным и уникальным городом. Достойная столица великой империи, а ещё место, раз побывав в котором, неизменно захочешь туда вернуться. Дворцы и мосты, набережные и статуи, театры и музеи. В граде на Неве хватало всего, тут даже искать особенно не требовалось. Особенно если ты пускай и не родилась в России, но в достаточной мере владеешь русским языком и понимаешь тот самый великоросский дух.

Мария Станич понимала, да и брат много чего порассказал. Порой такого, от чего она до сих пор пребывала в неслабом изумлении. Как… ну вот как Вик смог узнать столь многое, никогда в жизни не побывав тут и вообще в России? Загадка, которую многие списывали на врождённые и развитые таланты, но вот сама Мария не была готова удовольствоваться столь простым, напрашивающимся и не факт что верным ответом. Спрашивать брата напрямую? Утопит в словах, которые никоим образом не будут ложными, но вместе с тем и нужной ей правдой не окажутся. О, теперешний министр тайной полиции и по факту серый кардинал империи знал толк в софистике, иезуитских приёмах и в прочих полезных в жизни политика вещах. Да и она сама знала, от него во многом и переняла.

Как бы то ни было, а в русской столице ей понравилось. Работа, конечно, работой, но и досуг здесь был. Ричмонду до такого ещё многое предстоит даже не столько перенять, сколько научиться должному размаху и умению устраивать балы, приёмы, театральные… Э, нет! С театральными представлениями как раз тут было не то что хуже, скорее не столь раскованно и смело. Марии Станич было с чем сравнить.

Только не отдыхом единым и не очаровательной атмосферой Петербурга. Дел не то что хватало, девушка в них просто тонула. Помощь со стороны посольства? О, она, разумеется, была, в том числе и особенно от посла Фридриха фон Шоллена. Будучи назначенным спустя несколько месяцев после установления дипломатических отношений между странами, он за довольно короткое время сумел и грамотно представить как себя, как и государство, им представляемое. Обзавёлся связями, упирая когда на симпатии, когда на взаимную выгоду, а когда и на иные мотивирующие средства.

Однако всего нескольких лет всё равно недостаточно для того, чтобы заручиться достаточным числом агентов влияния, создать при дворе полноценную «американскую партию» и даже сидящий на троне Американской империи Владимир Романов не был волшебным ключом, открывающим все нужные двери. Другое дело его брат, Александр Романов. Тот самый брат, который испытывал к ней, Марии, весьма яркие чувства. Пусть и смешанные с некоторым… опасением.

Опасения опасениями, но «её милый Саша» был действительно рад прибытию в Санкт-Петербург девушки, которая много чего ему показала, многому научила, да и помогла понять кое-что важное. Например, что жизненные радости не нужно откладывать «на потом», если можно наслаждаться ими здесь, сейчас, во всей полноте. Учеником тот оказался не столько талантливым, сколько старательным. Станич поневоле улыбнулась, вспоминая и те, первые встречи, и совсем недавние, когда она появилась тут, на берегах Невы.

Саша был и приятен в общении – разном, обычном и интимном – и полезен в том, чтобы без лишних промедлений как узнать о нужных людях, так и получить возможность встретиться с теми, до кого сложно было добраться. Естественно, Мария не собиралась раскрывать своему неожиданному, но полезному и просто симпатичному любовнику истинную цель. Другое дело прикрыть истину не ложью, но слегка искажёнными мотивами, вместе с тем не произнеся ни единого слова неправды.

Ей нужно было получить информацию о «декабристах», как умерших, так и до сих пор оставшихся по эту сторону мира? Лучше всего было высказаться в разговоре, что ей требуется как следует изучить ситуацию, когда в среде аристократии могут зародиться, а затем вызреть подобные общества. А кто знает об этом лучше, чем их вдохновители, далеко не все из которых были казнены. Император Николай I в своей милости повесил лишь пятерых, в то время как ещё с десяток идеологов и пара десятков действительно опасных исполнителей отделались ссылкой на Кавказ, Сибирью или заключением в крепость.

Убедительно? Вполне. Учитывая то, что в Американской империи тайная полиция с самого начала своего создания живо и настойчиво интересовалась всем подобным. Мария же, как не просто сестра министра, но и видный деятель министерства, хорошо разбиралась в теме революций, связанных с ними тайных обществ и всем тому подобным. Потому и получила всё нужное, равно как и обещание вызвать в Санкт-Петербург интересных ей живых «декабристов». Однако же…

Кто именно интересовал Марию первым делом? Правильно, не ограниченно осведомлённые о замыслах заговорщиков исполнители, а те, кто действительно стоял во главе этого революционного движения. Пятеро из этих самых главных были повешены, ещё с десяток умерли во время ссылки или в крепости. Однако до помилования, объявленного Александром II, кое-кто дожил. Сергей Волконский, Евгений Оболенский и Сергей Трубецкой. О, эта троица играла очень важную роль. Точнее нет, не так, они были в числе тех, кто играл остальными.

Волконский. Единственный среди заговорщиков действительный генерал, по сути управляющий Южным обществом, опирающимся первым делом на Чернигов. Организатор восстания Черниговского полка опять же. И излишне упоминать, что он знал ВСЁ! Потому и был лишён чинов и дворянства, приговорён к обезглавливанию и лишь по внезапному приступу милосердия императора отделался двадцатилетней каторгой с последующей ссылкой.

Оболенский. Глава штаба, по факту командовал восставшими войсками на Сенатской площади по причине того, что решивший проявить осторожность Трубецкой туда просто не явился. Ах да, ещё один из убийц генерала Милорадовича. Опять же Марию удивляло лишь то, что князь избежал петли, отделался вечными каторжными работами, да и то срок вскорости был снижен до двадцати лет.

Ну и третий, Трубецкой. Избранный заговорщиками на пост диктатора, хотя всем было понятно – он будет фигурой больше номинальной по причине легкой управляемости. И всё равно, номинальный или нет, но лидер восстания. Этого, пожалуй, спасло от казни лишь то, что в последний момент скрылся, не явившись руководить восставшими войсками. Его и нашли на квартире австрийского посла, где он затаился, не то просто решив переждать, не то готовясь к бегству за пределы России. Пожизненная каторга, опять же сокращение оной до двадцати лет, но не это главное. Несмотря на свою нерешительность, этот «декабрист» знал не просто всё, но и в мельчайших подробностях. Умен был, этого у него