Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

— Итак, Павел Петрович, — начал я, откинувшись на спинку стула, — что за дела вы хотите мне поручить? Надеюсь, это не будет очередная лекция о том, как правильно держать вилку на польском приеме?

Вяземский фыркнул, но в его глазах мелькнуло что-то, похожее на одобрение. Он наклонился, и я услышал, как его старые кости слегка хрустнули.

— Не дерзите, молодой человек, — проворчал он, но без настоящего раздражения. — Вы здесь не для того, чтобы шутить. У нас серьезное дело. Между прочим, государственной важности!

С этими словами он потянулся куда-то под стол и, кряхтя, вытащил огромную стопку папок одну за другой. Бумаги, казалось, вот-вот рассыплются по всему кабинету. Я невольно присвистнул.

— Впечатляет, — прокомментировал я. — Надеюсь, вы не ожидаете, что я прочитаю все это до нашего отъезда? Или это ваш способ избавиться от лишнего багажа?

Вяземский проигнорировал мою шутку, хотя я заметил, как уголок его рта слегка дернулся. Ну, по крайней мере, есть попадание, а если бы ему изначально был противен мой стиль общения, то и разговор бы строился иначе.

— Это, молодой человек, — он похлопал по стопке бумаг, — ваше домашнее задание. Здесь собрана информация о каждом участнике будущих переговоров. Ваша задача — изучить их и дать характеристику каждому. Я хочу, чтобы вы знали каждого с нашей и их стороны, ну и заодно посмотрю, как вы читаете людей.

Я взял верхнюю папку и открыл ее. Внутри были подробные досье на одного из участников посольской миссии, большинство из которых я никогда не встречал.

— Хорошо, — кивнул я, — но зачем нам знать, какой кофе предпочитает советник польского министра? Разве это как-то повлияет на переговоры?

Вяземский посмотрел на меня так, словно я только что предложил танцевать голым на столе императора.

— Темников, — его голос стал низким и серьезным, — в дипломатии нет мелочей. Знание того, что любит или не любит ваш собеседник, может стать ключом к успешным переговорам, а то и склонить к нужному нам решению. Или вы думаете, что достаточно просто улыбаться и говорить «да» на все предложения? Я знаю, что соглашение в шаге от подписания, но в нашем деле может случиться… всякое. Именно поэтому это дело поручили мне.

Я пролистал еще несколько страниц и вдруг заметил знакомое лицо. Это был Адам Новицки, помощник посла, которого я встречал на недавнем приеме.

— Интересно, — пробормотал я, — здесь написано, что Новицки предпочитает красное вино и не терпит табачного дыма. Но я лично видел, как он курил сигару и пил белое вино на зимнем балу.

Вяземский резко выпрямился, его глаза сузились.

— Вы уверены? — спросил он с нажимом.

— Абсолютно, — кивнул я. — Если хотите, могу описать марку сигары и сорт вина.

Старый дипломат хмыкнул, но я заметил, как в его взгляде промелькнуло что-то похожее на уважение.

— Хорошо, — сказал он после паузы. — Отметьте это в досье. Такие детали могут оказаться важными.

Я продолжил просматривать документы, отмечая интересные факты и несоответствия о тех, кого пусть и мельком, но успел узнать за время жизни в столице. Вдруг мое внимание привлекла информация о магах, входящих в состав миссии.

— Герасимов Максим Юрьевич, маг шестого ранга… Марувьев Дмитрий Андреевич, маг пятого ранга… — я поднял глаза на Вяземского. — Достаточно много магов, причем опытных, как посмотрю. Мы тайком планируем захватить Варшаву?

Старик усмехнулся, и эта усмешка мне совсем не понравилась.

— Ох, Максим Николаевич, — произнес он тоном, которым обычно говорят с непонятливыми детьми, — вы, действительно, думаете, что в мире дипломатии все решается только словами? Эти люди — наша страховка. На случай, если кто-то решит, что сила убедительнее аргументов.

— Да, похоже, это становится трендом в современной дипломатии, — улыбнулся я.

Вяземский, казалось, не обратил внимания на мой комментарий. Вместо этого он снова наклонился и, к моему изумлению, вытащил еще одну огромную стопку папок.

— А это что? — спросил я, чувствуя, как мои брови ползут вверх. — Неужели история Польши от основания до наших дней?

— Не совсем, — ответил Вяземский, и я мог поклясться, что в его голосе прозвучало удовольствие. — Здесь информация на всех возможных лиц, с которыми мы можем встретиться во время миссии. Их тоже нужно знать и понимать, кто на что горазд. Чтобы вы, молодой человек, по незнанию вдруг кого-то не оскорбили или сделали что-то не так. Все вы молодые с кипящей кровью…

Я почувствовал, как мой энтузиазм начинает таять. Но не успел я открыть рот, как Вяземский, словно фокусник, начал извлекать еще папки, формируя третью стопку.

— А вот это, раз уж вы упомянули, основные моменты истории Царства Польского, — усмехнулся он. — Основы их этикета, особенности кухни, традиции виноделия, архитектурные стили их дворцов… О, и не забудьте раздел о польской поэзии шестнадцатого века. Это может пригодиться во время светских бесед, чтобы вас не посчитали неотесанным варваром.

Я смотрел на горы бумаг, чувствуя, как у меня начинает кружиться голова. Вяземский явно наслаждался тем, что нагрузил меня.

— У вас не так много времени, молодой человек, — сказал он с улыбкой, которая больше напоминала оскал хищника, прекрасно понимающего, что никуда добыча не денется. — Мы отправляемся через двое суток, и около пяти будем в пути. Надеюсь, вы успеете ознакомиться со всем материалом.

— Не волнуйтесь, Павел Петрович, — сказал я с уверенностью в голосе. — Я справлюсь. В конце концов, если что-то пойдет не так, я всегда могу поговорить о магии.

Вяземский закатил глаза. Что-то ему не понравилось.

— Идите уже, — проворчал он. — И не забудьте свое… домашнее задание.

Я поднялся со стула и вместе с Виктором сгреб всю эту… растопку, после чего покинул кабинет старого дипломата.

— Знаешь, Виктор, — пропыхтел я, — начинаю думать, что Вяземский — тайный агент польской разведки. Он явно пытается убить нас еще до начала миссии.

Виктор, который нес сразу две стопки и вообще не подавал вида какой-либо сложности, хмыкнул.

— Если бы я хотел кого-то убить, я бы выбрал способ попроще, — сказал он своим обычным невозмутимым тоном. — Например, яд в чае. Гораздо эффективнее и меньше мусора.

— Хорошо, что у меня иммунитет к доброй половине ядов, — сказал я, прищурившись.

Мы загрузили все бумаги в