Тучи сгущаются - Лориана Рава

только из-за этого. Очень многим людям важен и сам результат -- что тут будет дорога, она соединит между собой города и селения, из городов будет легче доставлять в деревню изделия ремесла, а в города будет проще доставлять продукты. А также воинам, защищающим границы нашей Родины от врагов, будет легче и быстрее перейти из одного места в другое.

-- Разве такие вещи волнуют простых работников?

-- У нас волнуют. Вот когда конкистадоры захватили нашу страну и стали заставлять её жителей держать дороги в порядке для них, чтобы им было удобнее воевать, работники хоть и подчинялись, но работали совсем не с таким настроением, чем когда строили крепости в Вилькапампе, этом оплоте свободы нашего народа. И на результате это сказывалось. У вас нет такого понятия, как работа на общее благо, и потому вам не понять, что чувствуют люди, когда после многомесячных, а то и многолетних усилий по возведению плотины она готова, и вода течёт в приготовленные для неё желоба, чтобы оросить поля. Радуются при этом как те, кто составлял когда-то проект плотины, так и те, кто рыл землю и таскал камни для дамбы. Главное, что все усилия были не напрасны... Но вот только объяснить это тому, кто никогда ни разу ни в чём таком не участвовал -- это всё равно что объяснять слепому от рождения великолепие радуги. Уж лучше смиритесь с мыслью, что вы нас не понимаете и понять не можете.

Дэниэл понял, что его спасёт только совсем нетривиальный ход.

-- Зря ты думаешь о нас только как о людях, сосредоточенных только на своём благе и не способных подумать об общем, -- сказал он, -- хотя мечтать себе позволяют у нас и в самом деле только юноши, в тридцать лет это как бы и не прилично. Но я помню, как был юношей и мечтал... мечтал о том, чтобы я мог сделать, если бы был принцем или даже... помощником Бога. Да вот только прости Государь, но мои мечты о справедливом и правильном устройстве никак не походили на то, что я вижу в Тавантисуйю. И мне это странно. Мне казалось что счастье -- это когда у человека больше всего возможностей, а возможности тавантисуйцев так ограниченны... Хотя дать людям дополнительные права -- не так уж сложно.

-- У нас и у вас к правам разное отношение, -- ответил Асеро, -- мы, инки, считаем глупым лицемерием давать формальное право на то, что не можем обеспечить на деле. Или давать права одним в ущерб другим. Ну, вот какие бы права ты дал своим подданным, если ты был монархом?

-- Во-первых, я бы изменил порядок, согласно которому королём становятся в результате родства. Я бы сделал так, чтобы правителя выбирал весь народ на какой-то ограниченный срок, скажем, пять лет. Ну, максимум десять. Но не больше.

-- А зачем так мало?

-- Затем что больше опасно. Долгое правление может выродиться в тиранию.

-- Что есть тирания? Если до власти добирается дурной человек, то он и за малый срок может натворить бед, подобно Уаскару. А долгое правление хорошего правителя -- благо для страны. За пять лет можно не успеть сделать мало-мальски крупный проект, а значит, настроенные на недолгое правление правители уже будут заранее от них отказываться. Правление же без крупных проектов -- это во многом впустую потраченное время. Хотя, разумеется, в случае крупной войны или других стихийных бедствия не до них. Моему предшественнику Горному Потоку не повезло в этом плане, хотя идей у него хватало. Жаль, прожил он недолго, да и то, что замышлял, оказалось не по силам стране в тот момент. Сначала нужно было восстанавливаться после Великой Войны, а потом по стране прокатилась оспа, да и торговая блокада сказывалась...

-- Значит, его правление прошло зря?

-- Нет, почему же. Нет ничего дурного в том, чтобы замахиваться на то, что пока кажется невозможным. Во-времена Пачакути не хватало сил на то, чтобы оросить Атакаму, а сейчас это удалось сделать. Возможно, что когда-нибудь настанет день, когда и проекты Горного Потока о всеобщем образовании станут по силам стране, а сейчас надо сосредоточиться на том, что по силам.

Сам Асеро про себя думал, что дело не только в нехватке средств. Проекты, которые он поднимал, были по масштабам довольно средние на фоне Манко или Пачакути, особенно если учесть возросшие возможности их государства. В глубине душе ему самому лично и хотелось продвинуть кое-что помасштабнее, однако вероятность возможной войны и риск в результате оставить проект недоделанным многих останавливал от того, чтобы пробовать начинать. При Манко как-то меньше этого боялись, видимо, надеясь, что враг уже не сможет заходить так далеко вглубь страны. Впрочем, Дэниэлу всё равно этого не понять.

Дэниэл ответил.

-- Тобой руководит честолюбие, Инка. Ты хочешь прославиться в глазах потомков.

-- Да, я хочу заслужить их благодарность, а что в этом плохого? Мне приятно думать, что в том числе и благодаря мне они будут жить лучше, чем их предки.

-- Так дай им больше свободы. Пусть следующего за тобой Первого Инку выберут не инки, а весь народ!

-- Но народ должен знать, кого выбирает, -- ответил Асеро, -- инки могут оценить друг друга по тому, что кто из них сделал полезного для государства, и то могут порой ошибиться. А простой обыватель, который за делами государства не следит, как он будет выбирать из тех, о ком до этого ничего не знал? Он только в своём айлью, зная людей, лично может выбрать достойнейшего, но осознанный выбор Первого Инки для него невозможен.

-- Почему невозможен?

-- Чтобы осознанно выбирать, нужно представлять себе последствия того или иного выбора. Кто не видит последствий, тот, по сути, бросает жребий, а кто оценивает последствия неправильно -- обречён на ошибку. А ошибка в таких вопросах может поставить наше государство на грань гибели.

-- Но почему?

-- Потому что наибольший шанс быть избранным будет у языкастого авантюриста. Такой сумеет понравиться народу благодаря обещаниям, которые и не собирается исполнять. Для такого охмурить народ -- дело техники, примерно как для опытного соблазнителя обольстить юную и восторженную девушку.

-- Значит, надо чтобы народ набрался опыта. Умел бы сравнивать разные точки зрения. Например, я бы позволил каждому желающему печатать газеты или книги, какие ему заблагорассудится, и никто бы не мог наказать автора за то, что он написал что-то не то! Это