Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

– Я познакомился с другой женщиной. Точнее, я уже был знаком с ней, когда встречался с Вики, но… – Он неопределенно покачал головой. – Ситуация была сложная.

– Ты должен пригласить ее на свидание, – вынесла вердикт Терри.

Рэй обхватил ладонями чашку и посмотрел на собеседницу исподлобья.

– Слышу голос Гайлы. «Либо ты пригласишь ее на свидание завтра вечером, Лок, либо я сожру тебя прямо сейчас». Нет, леди. Витторию Лейб на свидание я приглашать не буду. Мы перевернули эту страницу. И, как бы ей ни хотелось думать иначе, мосты сожжены. К слову, она узнала кое-что любопытное от супруги покойного Майкла Шоу. Предвкушаю завтрашнее совещание. Выберем десерт? Могу предложить яблочный пирог. А еще здесь подают шикарный тирамису. Самое каджунское блюдо в двух мирах.

Глава восьмая. Виттория

Ночь с 12 на 13 ноября 2002 года, ночь

Треверберг

Сделав последнюю затяжку, Виттория отправила окурок в полет щелчком пальца и завернулась в мохнатую шаль. Она сидела на подоконнике целых полчаса, и по-хорошему следовало вернуться в кабинет, где ждали магнитофонные записи допросов и фотографии с мест преступления, но двигаться не хотелось. Ни одна ночь не похожа на другую, каждая по-своему прекрасна. А поздней осенью в ночах вампирша находила особую прелесть. Уникальное сочетание ощущения неотвратимости смерти и абсолютного бессмертия: что бы ни происходило, весной мир оживет.

Чуть больше года назад детектив Лейб решила сменить квартиру на одном из верхних этажей небоскреба в новой половине на более просторное жилье в половине старой. Двухэтажные домики в двух шагах Темной площади (восхитительный вид на старое кладбище) были отличным выбором: тишина ночью и относительная тишина днем, практически полное отсутствие соседей. А пятничными вечерами тут и вовсе рай. Сиди себе на подоконнике или на балконе, если нет дождя, кури кальян, пей вино и наслаждайся хорошей книгой. А можешь и друзей пригласить на внезапный ужин. Но у Виттории друзей не было. По крайней мере, таких, которых можно пригласить на ужин с вином и кальяном. Зато были другие. Их звать не требовалось. Они приходили к ней каждую ночь, как верные любовники. И даже если Виттории удавалось забыться сном на час-другой, после визитов «друзей» она в постель возвращалась редко. Лучше заняться чем-нибудь более полезным. К примеру, работой.

Виттория сделала глоток кофе из стоявшей на подоконнике чашки, достала из кармана широких льняных брюк пачку сигарет и закурила в очередной раз. На улице моросил дождь, но ветер к ночи успокоился, и медленно плывший в воздухе дым походил на воспоминания, которым уже давно пора уйти, а они все оттягивают момент разлуки. Кто навещал ее во сне сегодня? Девятилетняя девочка со связанными руками? Подросток с синяками и кровоподтеками на лице, запертый в клетке? Она приучила себя забывать кошмары. Мозг сопротивлялся, но желание жить без успокоительных оказалось сильнее. Психотерапевт Виттории, интеллигентного вида темная эльфийка, когда-то работавшая в отделе Марка Карлина, на еженедельных сеансах говорила с пациенткой о вытесненных воспоминаниях, травмах и признаках посттравматического синдрома. Не хочет ли Виттория еще раз обсудить события вечера, положившего конец ее карьере в отделе нравов? Нет, не хочет. Ей нужно время, чтобы это забыть. Может быть, год. Или пара лет.

Но в глубине души Виттория знала, что этого не случится. Можно забыть тело женщины, задушенной в безымянном лав-отеле шелковым поясом от халата. Изъеденное крысами тело мужчины, найденное в вонючем подвале. Тела жертв серийных убийц, изуродованные до неузнаваемости. Если описание чего-то начинается со слова «тело» и подразумевает безжизненный объект, это можно забыть. Но полные ужаса и боли глаза детей, которыми торговали, как мясом, забыть нельзя. Она не имеет права забывать, потому что в произошедшем есть и ее вина. Она могла быть внимательнее к доказательствам. Могла работать эффективнее. Если бы она это сделала, дети не страдали бы так долго. И – кто знает – возможно, не страдали бы вовсе, не попали бы в лапы к этим людям… если тех, кто творит подобное, можно называть людьми. Они отправились за решетку. Получили наказание. Но ее ад так же темен, как раньше, и его воздух до сих пор пропитан душной неизбежностью и отчаянием.

Все было немного проще, когда детектив Лейб могла разделить этот ад с другим. Да что там. Все было намного, намного проще. У офицера Рэймонда Лока тоже был свой ад, и им нравилось бродить по дорогам воспоминаний из прошлого, держась за руки. В те времена он носил длинные волосы, обожал драные джинсы, водил старую машину, высаживал по две пачки красных «Marlboro» в день и умел смеяться так заразительно, что это действовало даже на Витторию. Рэй жил в крохотной квартире в спальном районе: отопления зимой не видать, горячая вода течет из крана разве что по большим праздникам (неизменно ржавая), на ужин – изысканные блюда вроде лапши быстрого приготовления или фаст-фуда из ближайшей забегаловки. По ночам они с Витторией лежали в постели, курили одну сигарету за другой, иногда приговаривали пару бутылок дешевого виски и говорили о войне, о смерти, о боли, о встречах и расставаниях, о том, каково это – лишаться всего, а потом выстраивать жизнь заново. Не затрагивали только одну тему – собственные чувства. И, наверное, это к лучшему. Если бы они перешагнули эту грань, то появление Алисии Кантер Виттория бы не пережила.

А появилась она внезапно, как гром среди ясного неба. Возмутительно красивая женщина даже по меркам обращенных. Длинноногая красавица с шикарными платиновыми волосами, будто сошедшая с обложки модного журнала. Рэя можно было понять. Мужчина, который не влюбится в такую, либо слепой, либо предпочитает спать с себе подобными. Когда Виттория впервые увидела их вместе, они беседовали возле кофейного автомата в коридоре полицейского участка. Профессиональный диалог коллег: заместитель руководителя отдела криминалистической экспертизы и детектив из отдела по борьбе с наркотиками. Алисия улыбалась, перебирая в пальцах только что купленный стакан с кофе. Рэй кивал, спрятав руки в карманы джинсов – не таких драных, как обычно, положение обязывало. Ничего настораживающего в этой сцене не было, но Виттория поняла, что лимит ее счастья исчерпан. Все когда-нибудь заканчивается. И плохое, и хорошее.

До сих пор она задавала себе вопрос без ответа: любила ли она Рэя? Любил ли он ее?