Фантастика 2025-24 - Владимир Мухин

— Глеб всегда на передке обитает. На границе Башни и Полиса. Между нами до сих пор напряженность осталась. Там мы его и найдем, вот только как пройти я не знаю.

— Потому Янец нам и дал проводника, — Борис повернулся к высокому мужчине нечитаемого возраста. — Давай, командуй Лева.

— Да что там командовать, вот, — из-под полы старого бушлата мужик достал планшет и показал нарисованную от руки карту. — Тут, значить, магнитка старая идет в обход Башни. По ней мы сможем добраться до узловой станции. Там перейдем на соседнюю и уже по ней придем прямо к главным воротам. Запомнили? — все кивнули. — Пошли тогда.

Магнитка очень заинтересовала Инжера, и он пристал к проводнику с расспросами. -

— Да что тут шибко рассказывать? — пожал плечами мужичок. — Раньше вот это, — он постучал ногой по гладкой поверхности странного камня, — скоростным поездам заменяло рельсы. Такими путями соединены все крупные города. Башня, Вышеград и дальше. Только в Полис таких путей нет, потому что новый город. Железки тоже сохранились. Они по малым путям ходили и промежуточным станциям. Сейчас не везде по ним пройти можно. Некоторые станции заразой всякой поросли, некоторые живностью, другие просто обрушились. Мы, торговцы, находим новые маршруты, делимся картами и путешествуем.

— А что, есть и другие города дальше Вышеграда? — изумился Инжер.

— Конечно, есть, паря! Ты думаешь, после Вышеграда жизнь кончается? Нет! Вот недавно мне рассказывал один торгаш, что забрел он в дикие земли.

— Это еще что? — поинтересовался Борис, с интересом слушающий проводника.

— Там дикие живут. Это те, что предпочли в деревнях жить и поселились подальше от городов. Они живут эдакой общиной. Союзом деревень, короче. Так вот. За дикими территориями, мне этот торгаш рассказывал, есть закрытый город. Там над входом висит электронное табло «Проживает человек — 0». Поговаривают, несколько исследователей туда вошло, табло показало количество вошедших, а через сутки снова ноль было, — с легкой таинственностью закончил рассказчик.

— Ничего себе! Это получается, их там убивает кто-то? — спросил Инжер, раздумывая над тем, сколько всяких чудных штук есть в подземном мире.

« — Хотелось бы все посмотреть, но сначала центр связи» — решил он для себя.

— Кто знает, может и убивает, может сами умирают, — пожал плечами проводник.

Инжер даже удивился его флегматичной реакции. Должно быть, мужчина ко всякому привык за время своих скитаний, а Инжер нет, хотя всякого успел повидать.

Вышли они в обед и к вечеру прошли только половину маршрута. Пора было останавливаться на ночевку, но проводник почему-то нервничал.

— Пора бы тормозить, Лева. Устали уже все, — обратился к нему Борис.

— Эх, не хотел я на магнитке ночевать, но придется. Скоро будет станция «Бортниково». Там и рискнем остановиться.

Инжер очень заинтересовался, почему это проводник не хочет ночевать на магнитке, но решил расспросить его немного попозже об этом.

Они поднялись на высокую платформу и вошли в маленький вокзал с покрытыми пылью стеклами. Дверь жалобно скрипнула, приветствуя постояльцев.

— Я здесь еще не ночевал никогда, да и следов свежих не вижу, так что держите ухо востро, — обходя зал по периметру, наставлял Лева.

В центре зала располагались скамьи. У стены окошко с надписью «КАССА». У стены старинные автоматы с разбитыми стеклами. Они очень заинтересовали парней и те столпились возле, разглядывая осыпавшееся содержимое.

— А что такого случиться может? — тихонько спросил Инжер у проводника. — Вроде магнитка пустая и вокзал не тронут.

— Да в этом и дело. Магнитка шалит иногда, — Лева поставил заплечный мешок на лавку, принявшись доставать содержимое. — Потому и не ночует здесь никто. Иногда все нормально и ты проходишь ее запросто, как и любой обычный путь, а бывает всякое твориться. То видения, то другая чертовщина. Мне один деревенский рассказывал, что ему пришлось ночевать однажды на одном из вокзалов магнитки. По незнанию, разумеется. Сижу, говорит, никого не трогаю. Горелку достал, отвар варю. Тут огни тоннель осветили, шум такой, что я чуть не оглох и останавливается нечто у станции. Поезда, говорит, не видно, а огни и шум такой, будто он к станции подъехал. Он чуть тогда со страху не помер. Так и сидел, пока поезд не уехал, а потом и до утра, а утром бежал в свою деревню со всех ног. Вот так вот.

Инжер даже не заметил, как все собрались в кружок, слушая историю Левы. Очнеь уж она захватывающая была и жуткая, если честно. Парень представил, как вот прямо сейчас состав подъезжает к платформе, а они здесь сидят. Жуть.

— Да, здесь, особенно на старых местах, всякое случается. Иногда такое рассказывают, что волосы на голове шевелятся, — поддержал его Борис, устанавливая котелок на горелку. — Вот, к примеру, вы про отверженных знаете? Не про нас, а про настоящих отверженных?

Инжер и парни замотали головами, показывая, что не знают.

— Настоящие отверженные это уже не люди. Я когда еще в Вышеграде служил, до того, как в то дело нехорошее вляпался, был у меня сослуживец. Егором звали. Он служил, да и служит сейчас, если не сгинул где-нибудь, в разведке. Один раз их послали на зачистку гнезда. Попробую с его слов передать.

«Мы думали, что на крыс идем. Гнездами, обычно, крысиные называют, ну или жучиные, но у нас рядом с городом жуков отродясь не водилось. Никто не знает, почему так, но не любят они Вышеград и все тут.

Короче, собрались и пошли помаленьку. От города ветка на север идет. Там промежуточная станция. Рядом с этой станцией руду добывали, но поднялась подземная река и шаху частично затопило.

Еще у входа я почувствовал, что на меня смотреть кто-то и потом всю дорогу я этот взгляд на себе чувствовал. Вышли мы к шахте и обомлели. Там в хижинах из всякого мусора твари поселились. На людей похожие, но не люди. Глазища большие, как два блюдца. Сами они скрюченные, с длинными руками, но не это главное, а то, что стоило им на нас глянуть и все. Я моргнул и вижу свою давнишнюю любовь, а она меня манит, с собой зовет. Короче, очнулись мы все на станции и каждому свое привиделось.»

— Ого! — воскликнул Руби, ежась от легкого мандража. —