Фантастика 2025-64 - Сергей Александрович Богдашов

Записку, я, понятное дело, сжёг. Но даже если её кто и прочитал по дороге, то ничего предосудительного из неё извлечь вряд ли возможно.

Зато у меня сердце вдвое чаще заколотилось. Я-то отлично знаю, о чём идёт речь.

Прибыл к лэру его знакомый коллекционер и, похоже заинтересовали его обрубки серебра, которые местные нумизматические справочники относят к самым древним монетам ещё доимперского периода.

Моё волнение понятно. Для нас с Федром — это шанс.

Если эти серебряные обрубыши удастся продать хотя бы вполовину их аукционной цены, то мы с ним сможем откупиться от службы в армии.

Может, это и не патриотично, но если разобраться, то где я — и где патриотизм к той стране, куда я попал не по своей воле? Опять же, раз законы позволяют оплатить замену армейского контракта деньгами, значит Империи такое выгодно. Азартные игры с государством всегда работают в одну сторону. И если выплаченные за учёбу деньги принесут обороне этой страны больше пользы, чем моя предстоящая служба, то я только ЗА. Это же не моя Родина, где я честно и благородно оттарабанил срочную службу.

* * *

Лэр Гатти дер Оссандж оказался весьма примечательной личностью.

Для начала, он оказался полной противоположностью тому образу, каким я себе представлял аристократа из Золотых Поясов.

Бывший адмирал был невысок ростом, наверное, даже пониже метра семидесяти, а может таким казался из-за его почти квадратной фигуры, бычьей шеи и крепких рук, со здоровенными кулаками — колотушками.

Какая уж там аристократическая утончённость. Оссанджу впору мясником на бойне работать, или боцманом на не самом благополучном корабле, а то и вовсе, на пиратском. Команда бы там по струночке ходила.

— Добрый вечер, лэры, — поприветствовал я от порога двух мужчин, увлечённо смакующих напиток, судя по всему, недавно разлитый из бутылки довольно необычного вида.

По крайней мере солидные прямоугольные штофы, ёмкостью под литр, мне в этом мире ещё не встречались.

— А вот и наш Ларри, — пьяненко мотнул головой лэр Фливери.

И уже по одному этому движению я понял, что он сегодня мне не помощник.

— О, студент! Поддержишь компанию? — повернул ко мне чуть раскрасневшееся лицо бывший адмирал.

— Увы. Вынужден отказаться. У меня завтра утром поединок. Был бы признателен, если бы вы, лэр, подсказали мне, как к вам правильно обращаться? — явил я из себя максимум почтительности, оценив диспозицию.

— Лэр дер Оссандж. Разумеется, пока мы в узкой компании, — пробуравил меня аристократ довольно острым взглядом чуть прищуренных глаз, покачиваясь на задних ножках своего полукресла, — На людях добавляйте — глубокоуважаемый.

— Благодарю, лэр дер Оссандж. Можно, я сразу перейду к делу? — начал я торопить события, поскольку мне совсем не улыбалось сидеть в обществе двух прилично поддатых лэров, и тем более, передавать инициативу нашей встречи им в руки.

— Попробуй, — кивнул адмирал, с громким стуком заставив своё кресло принять устойчивое положение.

— Собственно, вот непосредственно предмет нашего разговора, — выложил я на стол два мешочка из качественной чёрной замши на стол, — А это документы, удостоверяющие, что я имею право на проведение сделки, если мы придём к взаимному согласию.

И мешочки, и бювар, а именно так обозвал мой переводчик кожаную папку с ручками, я приобрёл только сегодня. Отчего-то втемяшилось в голову, что товар надо подавать лицом и его упаковка лишь оттенит уникальность товара. Заодно и папку прикупил. Так, кроме документов, лежат листы качественной бумаги для составления договора и штук пять огромных листов — промокашек. Местные чернила сохнут долго, так что лишними они точно не будут.

— Браво! Вы неплохо подготовились. Осталось только выяснить, так ли хороши ваши монеты.

— Судя по тем гравюрам, что я видел в справочнике, они не хуже, а заметно лучше уже известных вам образцов, — пожал я плечами, расстилая на столе лист из промокашки, на который показательно трепетно выложил свои обрубыши, старательно не задевая их голыми руками, а пользуя замшу мешочков вместо перчаток.

Нумизматы — они такие нумизматы. Попробуй при ком-то из них ухватить уникальную монету пальцами, и её цена сразу упадёт чуть ли не вдвое.

Нет. Вовсе не потому, что монета при этом резко потеряла свою ценность. Дело в другом.

Монеты, как и некоторые картины, имеют свой узкий круг ценителей, в который далеко не каждого и не вдруг пустят. Среди нумизматов хватать монеты пальцами такой же моветон, как высморкаться в край скатерти на званом вечере аристократа. Это, как плевок в душу. Своим ты уже никогда не будешь. Со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами.

— Хм, — дыхнул в мою сторону адмирал свирепым запахом крепких спиртных напитков, сопровождаемых довольно острой закуской, — Весьма впечатляюще… И, что, документы у вас официальные?

— Самые, что ни на есть правильные, — кивнул я в ответ, — И даже с магическими печатями.

— Чистая правда. Не врёт, — исключительным усилием воли навёл резкость во взгляде лэр Фливери, посмотрев на свои артефакты.

— Я и сам это знаю, — отмахнулся Оссандж от непрошенной помощи, скорее всего, имея при себе что-то не менее эффективное и не раз проверенное, — И что ты за них хочешь?

Видимо абсолютно случайно у лэра оказалась при себе часовая лупа, которую он засунул в глаз, и сейчас сопя, изучал обрубыши.

— У нас с вами перед глазами пока всего лишь один пример — ненаследуемое лэрство, цена которому — двадцать пять тысяч золотом, — скромно оповестил я адмирала, дождавшись, когда он вернёт своё седалище на кресло, о знании реалий, — Именно только стоили те монеты, что в музее.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это вовсе не твой случай. Тогда связалось слишком много случайностей и короне проще было заплатить титулом, чем деньгами. Понятно? — этак привычно рявкнул лэр Оссандж.

В ответ я смотрел ему в глаза не больше секунды, и лишь потом начал свой спектакль.

— Прошу меня извинить, лэр дер Оссандж, за то, что я отнял у вас время. Вы абсолютно правы. Мне проще найти купца, желающего получить титул в дар, который заплатит мне настоящую цену, — не уставал я кланяться, собирая всё принесённое, — Разрешите удалиться?

— Стоять! — прорычал адмирал негромко, но так убедительно, что даже в жопу пьяный лэр Фливери сделал попытку