Never Fade Away - Барышников

план? Чтобы план воплотился, необходимо двигаться, делать что-то, а пока эта психованная забалтывает его насмерть, Джонни только теряет время. — Так как насчет подбросить банального древнего рокера до Стейтлайна?

— Если ты не вернешь Ви, упырь, я тебе не завидую. Поверь, я достану тебя даже с того света. И отправлю туда снова, но уже гораздо мучительнее. И прослежу на этот раз, чтобы от тебя не осталось ни нуля, ни единицы, — резко рявкает Панам.

— «Ад пуст. Все бесы здесь», — ухмыляется Джонни.

— Че? — приподнимает бровь девка, и он понимает, почему эти два троглодита так славно сошлись. Бонни, блять, и Клайд от мира хуевого образования. Задорные подрыватели энергостанций и корпоратских ави. Один руками за оголенные провода цеплялся, вторая Бестию хотела наебать. Не сразу скажешь даже, кто из этой парочки больший суицидник. А потом смотрят недоуменно, и хором: «Че?». Очарование не омраченной мыслительным процессом бравой невинности. Сука, пиздец.

— Ниче, — привычно закатывая глаза, трет висок Джонни и усмехается, с удивлением отмечая, что по этой хуйне, оказывается, он тоже скучает. Хотя казалось бы…

— Ну и завали тогда. Жду в тачке. И давай резче, а то поползешь на своих двоих.

Джонни стоит у родного расколотого зеркала в ванной. Он зашел сюда забрать зубную щетку, но вместо этого сейчас изучает внимательно собственное лицо. Лицо Ви. С глухим неудовольствием и удивлением отмечает, что отросшие за три недели волосы стали явственно темнее. Ви был русым с легким отливом в рыжину. И щетина, и шевелюра уже темно-русые, рыжина пропала вовсе. Охуеть, но блядский биочип, и правда, по ходу, меняет ДНК, подстраивая тело под нового хозяина. Невообразимая хуйня, которая недоступна Джонни. Моментально в голову некстати заваливается мысль о том, что в последние дни он перестал мерзнуть. Ощущает себя вполне комфортно, как было раньше, когда он был жив… в своем теле. Интересно, насколько это пизданутое изобретение способно перекроить тело пацана, стереть его, размыть его образ? Так, словно Ви никогда и не было? Блядские уебаны.

Смотреть в отражение лица Ви невыносимо. И охуенно. Эмоциональный садо-мазохизм как он есть. Но Джонни еще нихуя не готов прекратить эту муку. Пока нет. И эта поебень с изменением тела — отличное дополнение к отвратительному противоестественному кощунству с заменой личности. Как, чумба, ты недостаточно проблевался от нашего основного циркового номера? Лови на посошок выступление блядских клоунов, чтоб ты уже точно в ближайший год не уснул.

Когда Джонни выходит на улицу и втягивает полной грудью воздух Пасифики, наполненный запахами соли, гниющих водорослей и мусора, солнце, поблескивая на мелких волнах глубокой желтизной, уже садится в океан, видный в просвете между домов.

Сумка за плечом, Малориан в кобуре на бедре — больше нихуя ему с собой не нужно. Раньше обычно при нем еще бывала гитара, но не в этот раз.

Неплохую акустику, патефон, книги и пластинки он оставил соседскому парнишке, скинув сообщение с паролем для доступа в квартиру и разрешением брать, что вздумается. Пусть порадуется хотя бы чему-то в этом блядском городе. Например, порядочному звучанию вместо дребезжащей какофонии.

Прощания никогда не были в стиле Джонни, если его только не ловили на пороге, как это удалось Керри тогда, перед вторым его крестовым походом на Арасаку. Жизнь его — сплошной хаос и пиздец. Не знаешь, когда вернешься, когда — нет. Так какой смысл сотрясать воздух? Кажется, за все время он умудрился проститься всего-то два раза: тогда с Кером и… с Ви в Микоши. Да только хуй пацану на рыло, а не прощание. Так запросто он от Джонни не отделается, прощалец, блять, убогий.

Закуривая, Сильверхенд заваливается на переднее пассажирское сидение молча, только кивает пялящейся зло на него кочевнице. У него нет никакого желания начинать ебанутые препирательства, на которые Панам мастерица. Его мозг окончательно выебан, спасибо большое. Новая участница в этой оргии ему ни к чему, даже такая красавица. Симпатичное личико никогда для него не компенсировало страсть сношать в голову.

Тачка трогается с места, мелькают перед глазами покореженные многоэтажные недостроенные отели, опаленные следами взрывов, перемежающиеся убогими захламленными дворами кондо.

— Слыш, упырь, если тебе удастся закачать Ви на биочип, ты вернешь его в это тело? — все-таки нарушает блаженную тишину девка. Надежды на приятную дорогу идут прахом. Ну еб твою мать, только собрался музыку врубить… — А сам куда денешься? Обратно в ад отползешь, где тебе и место?

Перед тем, как ответить, Джонни тяжело вздыхает. Если эта баба планирует трещать прямиком до Стейтлайна, то он, возможно, совершил величайшую ошибку, сделав ставку на нее, а не обратившись за помощью к Бестии. Та, глядишь, прислала бы какого-нибудь сурового кочевника, не склонного к круглосуточному пиздежу.

— Это тело Ви больше не подходит. Биочип его перекроил под меня, — выплевывает кратко Джонни, опуская стекло. Ловит ветер и закатные лучи вечернего солнца на лицо. — Так что вынужден тебя разочаровать, я остаюсь. Не обнулись от горя.

— Пиздец. Ебануться, — крепче стискивая пальцы на руле, Панам еще какое-то время матерится тихо, почти неразборчиво себе под нос. Сживается, осмысливает. На какой-то миг в салоне воцаряется почти что тишина, прерываемая яростным бормотанием. — А Ви тогда куда? Не на биочипе ж ты его оставишь.

— Нейронно нейтральное тело, — как ни удивительно, но это наиболее уязвимое место в его плане. Варианты есть. И даже разные, но не все они Джонни по душе. И не все они будут по нраву пацану. При полном отсутствии других решений Джонни, корежа себя, готов запихать Ви в какого-нибудь свежего обнуленного мудня, которому все равно так или иначе помирать. Но это — крайний случай, насильственный, потому что Ви к тому времени уже долгое время проведет в киберпространстве и будет хуй его знает в каком психическом состоянии, плюс, пацан охуенно знает по себе, каково это, когда тебя переписывает какой-то левый уебок. Нельзя предсказать, как это подействует на Ви, каким он выйдет по итогу из этой ситуации, даже если его кормить блокаторами с утра до вечера, ускоряя процесс и не давая личности носителя поднимать голову. Ломать пацана круче, чем это необходимо — идея говно, Джонни не хочет сильно ранить Ви. Да и перешагивать через свои принципы не так уж просто, как кажется иногда ночами, когда тоска вгрызается почти невыносимо и начинает глупо и отвратительно мниться, что Джонни готов на все, только бы вернуть пацана. Охуеть, но он как предает Ви, когда осознает, что нет, не все пороги он сможет переступить в погоне за этой