Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

— Понимаю, конечно же. Спасибо что за эти взялся вперёд. Помню, что ты пообещал, но все равно спасибо!

Мысли плавно перетекли на заказ Добролюбова.

Камни для барж требуют огромного количества энергии. Конечно, можно использовать запас из Синей дыры, где я оставил элементалей-хранителей. Но это стратегический резерв, тратить его сейчас глупо. Лучше поохотиться на новых монстров. Каждая битва с одним из них делает меня сильнее, расширяет магические каналы, возвращает навыки прошлой жизни. Надо использовать этот способ, пока от него есть такая отдача.

— Всё! Готово!

Я выпрямился, протягивая последнюю пару камней. С ними пришлось повозиться дольше всего.

— Квасу хочешь? — предложил Волнов. — От Глаши принес сегодня, свежий!

В его голосе появились теплые нотки. И кружка в его руках была не простая оловянная., а расписная фарфоровая, с цветочками и птичками. Подарок? Похоже, роман старого лодочника развивается успешно.

— Спасибо, не откажусь.

Квас был отличный: кислый, бодрящий. Холод растёкся по горлу, по груди, принёс облегчение. Всё же я устал, тело затекло, находясь почти без движений.

— Это тебе спасибо, Данила, — Волнов едва ли не пританцовывал от нетерпения.

Хотелось испытать новые камни. Он был настоящим фанатом своего дела и думал не только о прибыли, но радовался самому факту, что у него теперь самые быстрые лодки в городе.

— Как будет готово, я сообщу. К Добролюбову вместе поедем.

Мы обменялись рукопожатием, и я направился к своей лодке.

Библиотека ждёт, а в ней пыльные подшивки с записями о местах, где гибнут люди. Весёлое чтение для полуденного визита. Кирилл Матвеевич наверняка не обрадуется моему интересу к очередному проклятому месту. Опять начнёт отговаривать, причитать, рассказывать истории о молодых людях, которые не ценят жизнь.

Старый библиотекарь не понимает главного: я не ищу смерти и не маюсь от любопытства. Я ищу силу. Силу, которая поможет вернуть мне прежнее могущество.

* * *

Я плыл по каналу, размышляя о предстоящих делах. Библиотека, поиски информации об очередном «гиблом месте», камни для Добролюбова… И вдруг поймал себя на мысли, что давно не виделся с Надеждой Светловой. Три дня прошло с последней встречи. Для партнёров по проекту это нормальный срок, но что-то внутри настойчиво требовало увидеть её снова.

Формального повода для звонка не было. Корпуса приборов от Шестакова будут готовы только послезавтра, новых прорывов в исследованиях тоже нет.

Но после того как мы вместе гонялись по Аптечному переулку за сбежавшим элементалем, после увлеченной работы над чертежами тестера, после её спокойного «я никому не расскажу» в ответ на мою тайну, мы вышли на новый уровень доверия.

Я с удивлением понял, что Надя стала единственным человеком, с которым мне будет приятно увидеться просто так. Я чувствовал в ней талант и внутреннее благородство и при этом никакого коварства или корысти.

Поэтому я просто достал чарофон и набрал ее номер.

— Клиника доктора Светловой, — голос в трубке звучал чуть устало.

— Надежда, это Данила. Не помешал?

— Данила! — грохот на том конце провода, звон разбитого стекла, что-то тяжёлое покатилось по полу. — Ой, простите. Я только что… впрочем, неважно, у меня еще есть. Нет, конечно не помешали! У меня есть потрясающие новости! А вы почему звоните? Что-то случилось?

— Нет, просто хочу предложить пообедать вместе. Обсудим ваши находки за нормальной едой, а не в окружении колб с заразой.

— Боже, да! Еда! Я помню это слово! Это то, что нормальные люди употребляют три раза в день, да?

Я улыбнулся. Это так на неё похоже — увлечься до полного забвения. В прошлой жизни я знал таких магов-исследователей. Они либо делали великие открытия, либо умирали от истощения над своими манускриптами.

— Тогда с меня обед, а с вас «потрясающие новости», — сказал я. — Буду у вас через полчаса.

Глава 4

Аптечный переулок дремал в полуденной тишине. Воздух здесь всегда был густой от запахов. Пахло сушеной ромашкой, цветущей липой, мятой, и еще чем-то неуловимо терпким, лекарственным.

Надежда вышла из дверей клиники, на ходу поправляя воротничок и манжеты синей блузки. Видно, только что сняла с себя белый халат, чтобы оставить внутри.

Движения у неё были быстрые, немного угловатые. Как у человека, который внезапно вспомнил о существовании внешнего мира. В причёске, обычно изящной и аккуратной, красовался воткнутый в светлый пучок карандаш. Наверное, записывала что-то и машинально засунула в волосы.

Стетоскоп болтался на шее, блестя как ожерелье.

— Готова! То есть… ой, секунду…

Она остановилась, осмотрела себя. Сняла стетоскоп, аккуратно сложила его концы, убрала в сумку. Потом нащупала рукой карандаш в волосах, попыталась вытащить, но тот намертво запутался.

— Ай! Ай-ай-ай! Данила, помогите, пожалуйста!

Подошёл ближе. Карандаш действительно безнадёжно застрял. Пришлось осторожно распутывать волосы, прядь за прядью. Они были очень мягкие, шелковистые на ощупь.

— Вот так… ещё немного… всё, свободны.

— Спасибо! — она потёрла голову, проверяя, не осталось ли ещё карандашей. — Я вечно забываю, что засовываю их в причёску. Оказывается, это очень удобно. На прошлой неделе обнаружила там три штуки одновременно. Целый арсенал!

Мы неспешно пошли по переулку. Надежда вела уверенно, здороваясь по пути с прохожими. За месяц в городе она успела стать своей.

— Я знаю отличное место. «Трактир у Трёх мостов». Там недорого, но готовит сама хозяйка, Маша. Домашняя кухня, всё свежее, с душой.

— Как же вы узнали про это место, если забываете обедать? — подшутил я.

— О, вы угадали, — улыбнулась Надя, — Я бы ни за что не узнала. Это Маша подсказала, она меня подкармливает с тех пор, как я вылечила её астму.

— Астму?

— Которая оказалась вовсе не астмой! — победно заявила Надя. — Представляете, женщина десять лет мучилась, кашляла по ночам, задыхалась. А оказалось, банальная аллергия на козью шерсть! Старый бабушкин плед, семейная реликвия. Подарила его племяннице, и «астма» исчезла за два дня. Маша теперь считает меня волшебницей.

Трактир понравился мне сразу.

Зал был небольшой, но уютный до невозможности. Деревянные столы, отполированные до медового блеска локтями тысяч посетителей. На стенах старые фотографии Синеозёрска, пожелтевшие от времени. В углу булькал огромный аквариум. На дне дремал толстый сом. Я пожалел об отсутствии Капли, ей бы тут понравилось.

— Надежда Андреевна! — из кухни выплыла Маша.

Полная женщина лет пятидесяти, с добрым круглым лицом и быстрыми карими глазами. Щёки розовые от жара печи, на лбу испарина. Фартук безупречно чистый, но руки в муке, видимо, как раз тесто месила для вечерней выпечки.

— Слава богу, пришли наконец! Когда последний раз нормально ели?

— Эм… —