Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

— Что-то случилось? — перебил Мустафа ход моих воспоминаний.

— Нет, все нормально, — ответил я. — Бери своих и пошли. Главное — почем зря не палите. Ну и осторожно нужно, друг друга не пострелять.

— Нам бы бронежилеты, — снова попытался он разжалобить меня.

Нет, так я усиливать их не собирался. Мало что ли того, что оружие уже дал. Взбунтуются, попытаются, скажем, машины отобрать или запасы. В человеческую благодарность я особо не верил. Пусть мы их жопы и спасли, у них может появиться идея, что у нас слишком много всего, а у них ничего нет. Ну и что тогда делать?

Да отнять и поделить, что же еще.

И вот таких мыслей допускать вообще нельзя.

Мы вышли на улицу. Что ж делать-то, деревня большая… Да делить и чистить.

— Ты, — ткнул я пальцем в мужика с семьдесят четвертым. — Пойдешь с моими. Я пойду с вами двумя. Расходимся в разные концы села, и чистим. Каждый двор проверяем, в каждый дом заглядываем, чтобы ни одного ебучего живого трупа не осталось. Всем ясно?

Они кивнули. Я как-то сам двинул в северный конец села. За мной пошел Мустафа и второй мужик.

— Сколько людей спасти не удалось? — спросил я.

— Благодаря вам, все дома обежал, — сказал он. — Но две семьи не пошли. Сказали, что запрутся, и будут сами отбиваться.

Надо же, какие самостоятельные, мать их.

— Ладно, посмотрим, что там с ними стало, — сказал я. — А по остальным задачам как, выполнил?

— Да, все записи с собой, — сказал новоявленный местный староста.

— Потом посмотрю, — сказал я. — А ты думай, что с трупами делать. Это уже ваша забота будет.

Глава 7

Что ж, теперь я жалел о тех двух УАЗиках, которые мы расстреляли в засаде. Может быть, если бы работали аккуратнее, то все было бы гораздо проще. Но других вариантов у нас не было, нам нельзя было дать дезертирам открыть ответный огонь.

Хорошая новость была в том, что Пашка вчера успел привезти две машины с «блокпоста», починив то, что сам же и сломал. И мы эти тачки переоборудовали в труповозки. Ну а что, они ж полицейские, со стаканами, которые специально делают такими, чтобы смывать кровь и блевоту задержанных было проще. В одном даже резиновый коврик был, такой, как на пол ванных комнат кладут.

Я схватил очередной труп за плечи, потащил его в сторону машины, поволок по земле. Когда добрался, приподнял и забросил в тачку. Она уже была забита мертвечиной, так что тела буквально приходилось утрамбовывать.

Рядом Мустафа подтащил еще один. Я решил помочь ему, и общими усилиями мы загрузили мертвое тело в машину.

Оставалось еще много, очень. Но я выгнал всех жителей села на этот субботник. Даже женщин. И приказал таскать трупы и грузить их в машины, чем они и занялись. Мужики по одному, женщины по двое. Сперва в кучи тащить, потом грузить в подогнанные машины.

Олег подтащил еще одно тело, и они с Мустафой принялись загружать его в тачку. Я же встал возле нее, потер лицо о плечо, моргнул. Свет причинял боль, глаза были сухими, как будто в них песка насыпали.

Мне было откровенно говоря хреново. Мутило от запаха уксуса, который снова стал чувствоваться, после того, как мы поволокли трупы. Ноги периодически пробирало судорогами. Ну а чему тут удивляться? Сколько я спал за последние двое суток? Часа четыре. А еще три стычки с дезертирами, потом бойня с мертвецами, а в конечном итоге вот эта вот зачистка.

Кстати, прошла она успешно, потому что по селу разбрелись едва ли десятка три мертвецов. И обе семьи, которые отказались эвакуироваться в мечеть, остались целы. У одних решетки были на окнах, другие просто спустились в погреб, да там и заперлись. Продрогли, конечно, за ночь, зато живы остались.

Никого не покусали. Так что я мог собой гордиться: выдержал оборону села. Ценой нечеловеческих усилий, конечно, но сдюжили. И спасли людей.

Я огляделся по сторонам. Кучи трупы становились действительно монструозными. Это сколько мы с ними ковыряться будем, до самого вечера?

Оставалось надеяться, что ночью не придет еще. Хотя, если придут, то я просто погружу своих в машину и свалю. Похуй. Мы — не армия спасения, блин, наша цель — до моста добраться. Мы и так минимум ящик «пятерки» сожгли, пока их обороняли.

— Хватит думаю, Край, — проговорил Мустафа, кивнув на забитый стакан.

— Закрывай, — сказал я. — Поедем, отвезем. Машину водить умеешь?

— Такую нет, — он покачал головой.

— Там все одинаково, — ответил я. — А я, как стрелок, лучше буду, мало ли, кого встретим. Правил дорожного движения соблюдать больше не нужно, чисто до котлована на малой скорости докатиться, и все.

Трупы решили утилизировать в большой яме, которая обнаружилась неподалеку от села. Очевидно, здесь собирались строить гостиницу, место выбрали достаточно живописное. Но успели отрыть только котлован, больше ничего.

Машины там мы завести не смогли, они не работали. Но яма сама по себе давала много возможностей. В альтернативе нам оставалось только рыть вручную траншеи в местной каменистой почве. А на это ушла бы минимум неделя, и в итоге мы бы таскали гниль.

— Тяжко это все, — проговорил Мустафа, усевшись за руль.

Завел двигатель, тронул машину и покатился по дороге в сторону подъема в гору, где и находилась недостроенная гостиница.

— Надеюсь, когда ваши приедут, легче будет, — проговорил он, и я вздрогнул.

Они что, реально на это надеятся? Вот же блядство. Шутка обернулась достаточно хреново. Надо бы им правду рассказать.

Правда, это обернется, еще большим падением надежды. Придется снова врать. Одно хорошо: проверить нашу ложь не получится. Связи ни у кого кроме нас нет. Да и если бы была бы… Глушат сигнал.

— Кстати об этом, — сказал я. — Вчера сеанс связи был. Сказали, задержатся на какое-то время. На базе проблемы.

— Какие еще?

— Да такие же, как у нас, — сказал я. — Зомби прут. Это же Севастополь, ты хоть представляешь, сколько их там.

Заврался ты, Край. Но ладно. Я уже сделал для этих людей достаточно много, чтобы меня совесть не мучила. Если бы мы уехали раньше, то для них все совсем хреново бы закончилось. Да сожрали бы их.

— Но вы же это, — проговорил он. — Останетесь?

— Пока поможем, чем сможем, — ответил я. — Но сам понимаешь, мы — люди подневольные, и нас в любой момент выдернуть могут, если еще где-то помощь понадобится.

Он грустно