Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

*27 апреля 1928 года*

— И какие успехи достигнуты? — спросил Владимир Ильич.

Сейчас он выглядел гораздо лучше, чем в прошлые разы — кожа лица стала румянее, а говорит он гораздо твёрже и членораздельнее.

— 83% областей и краев переведены на новую модель управления, — улыбнулся Аркадий. — То есть, почти заканчиваем доводить до ума областной уровень. А дальше, если я всё правильно рассчитал, дело техники. Областные Советы изберут из своих рядов народных депутатов на республиканский уровень, а уже те изберут представителей в Верховный Совет.

— Аппарат? — уточнил Ленин.

Он сидит в мягком кресле, расположенном справа от письменного стола. За самим столом есть кресло для писаря — сам Ленин писать уже не может. Иногда в роли писаря выступает Надежда Константиновна, а иногда человек из обслуживающего персонала Горок.

Владимир Ильич замыслил большой труд по диалектическому методу — раньше на это просто не было времени, а теперь, когда оно появилось, он приступил к работе всеми доступными ему силами. Аркадий ждал этого труда с нетерпением, потому что сам не до конца разбирался в вопросе диалектического материализма, а из всего уже прочитанного извлёк не так много, как хотел.

Сталин советовал раз за разом возвращаться к уже прочитанному, потому что труды полноценно раскрываются только после многочисленного прочтения, но у Аркадия нет столько свободного времени. И у него была надежда, что свежие тематические труды Ленина помогут ему лучше понять этот предмет и, самое главное, начать лучше его использовать — это ведь не просто мёртвая теория…

— Аппарат сформировали, — кивнул Немиров. — Он готов к работе и с нетерпением ждёт нардепов.

На местах передача реальной власти Советам проходила… тяжело. Где-то охотно организовывались, а где-то не хотели брать на себя дополнительную нагрузку. В первом случае помогали всеми силами, а во втором — устраивали перевыборы.

Но вторые случаи были редки, потому что краснобаев и приспособленцев при прямых выборах во власть попадает существенно меньше, чем при административном назначении.

Партийное назначение — это самый страшный порок системы, с которым Аркадий был вынужден сталкиваться. Много непонятных людей, оказавшихся на посту непонятно как — советская власть существует всего неполные одиннадцать лет, а такие деятели от партии уже активно проникают во властные структуры. В армии он такого не допускал, а вот на гражданке это устойчиво цвело и густо пахло…

И каков был контраст с Советами: непонятных субъектов не ленились отзывать, разбирать на собраниях избирателей, после чего голосовать за новых народных депутатов — другое дело, что они не очень-то много и могли. До поры до времени.

Немиров видел в этом рабочую систему — отобранные через шесть этапов депутаты, которых избиратели могут отозвать на любом из этих этапов, проходят своеобразный положительный отбор. При партийном назначении отбор отрицательный — на основе личной лояльности, что приводит только к известно чему.

Это нормально, что уже зреет заговор партийных функционеров, которые совсем не уверены, что удастся сохранить свои посты. Но оставалось только ждать, пока они сделают первый шаг — Аркадий ждёт этого, параллельно крутясь, как хомячок в колесе.

— Я рад, — слабо улыбнулся Ленин. — До меня дошли сведения, что против тебя зреет заговор.

— Да? — изобразил Аркадий удивление.

— Я знаю, что ты запретил сообщать мне об этом, чтобы не нервировать, но у меня есть свои источники, — произнёс Владимир Ильич. — Если я верно всё понимаю, ты ждёшь их первого шага, который они сделают уже очень скоро. Тебе не хватает дипломатической тонкости, Аркаша — ещё три недели назад этот кризис можно было преодолеть без лишнего насилия, но ты сам ведёшь эту ситуацию к тому, что прольётся лишняя кровь.

— Я не знаю, как можно избежать крови, — пожал плечами Немиров.

— Поэтому я и утверждаю, что тебе не хватает дипломатической тонкости, — грустно улыбнулся Ленин. — Но я рад, что не ошибся в выборе лучшего из худших — по крайней мере, ты не стал рубить с плеча и физически истреблять всех потенциальных заговорщиков. Впрочем, твой метод лишь чуть лучше. Ты ведь хочешь легитимизировать репрессии?

— В каком-то смысле, да, — вынужден был согласиться Аркадий. — Но это лишь часть задачи, причём самая малая. Основная часть — это выявление как можно большего количества заговорщиков.

— Нужно было договариваться, — с сожалением изрёк Ленин.

— Вряд ли бы у меня получилось, — произнёс Немиров. — Да и поздно теперь.

— Да, — согласился Владимир Ильич. — Теперь уже слишком поздно.

Примечания:

1 — О тоталитаризме — в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» — вообще, это интересная штука — тоталитаризм. Изначально его придумали, чтобы как-то обозвать явление, появившееся в Италии при Муссолини, а затем в Германии при Гитлере, но потом кому-то в голову пришла генитальная идея присовокупить к этому ещё и сталинский СССР — типа, это всё одного рода явления, социализм, фашизм, нацизм — это всё плохие дяди, тотально контролирующие вверенные им общества, чтобы люди там не могли ни вздохнуть, ни пёрнуть. Идея-то, на самом деле, простая: поискать схожие признаки, набрать их достаточное количество, после чего заклеймить какую-либо страну «угнетателем свобод», «тоталитарной цитаделью зла» и так далее. Западные демократии видели худшим проявлением тоталитаризма ущемление индивидуализма, частной собственности, дискриминацию по расовому или политическому признаку и так далее. Только вот если слегка поскоблить сами эти западные демократии, то сразу можно увидеть, что они и сами прекрасно подходят под критерии тоталитарных обществ. Например, США — как коммуниста тебя в уже в 20-е или 30-е могли неплохо так «отменить», а в 50-е и вовсе политически репрессировать, а если ты ещё и негр, то вообще вешайся. Расовая сегрегация — это то самое бревно, которое американцы до сих пор предпочитают не замечать у себя в глазу, но с готовностью ткнут пальцем в любой глаз, в котором видят угнетательскую соринку. По критерию угнетения индивидуализма и расизма США тех лет гораздо ближе к Третьему Рейху, чем может показаться. Факта политических репрессий в СССР это не отменяет, но, как бы, не надо подводить к мысли, что это вот была тёмная империя зла, где всё плохо, нет предпринимательства, чести и даже пива, а вот в США всё это есть и вообще лучший в мире страна, а в другой